Дьявол, сломавший мне шею (Новелла) - Глава 10

Более того, если бы Иезекииль отвернулся от их ребенка, ситуация стала бы более сложной. Ей было неприятно даже представлять это, но ребенок из ее чрева мог ассоциироваться с кровью грешников. Как и в случае с Чарльзом, сыном принцессы Улисс и бывшим женихом Герации.

За измену жестоко наказывали. Если бы его поймали, не только он сам, но и самые дорогие люди вокруг этого человека были бы заключены в тюрьму и прошли бы через ад. Так что никто не мечтал об этом.

— Он действительно злой. Угх… Хозяин даже не смотрит на вас и не обнимает вас… Что такого особенного в незаконнорожденном ребенке!

— Анна, тебе не следует говорить такие вещи.

Девушка утешала Анну, которая плакала у нее на коленях, и спокойно переносила то, что с ней случилось. Если Иезекииль так сказал, то так оно и будет. У нее не было ни сил, ни оправданий, чтобы остановить его.

Внезапно ей захотелось снова увидеть своего ребенка. Может быть, это было потому, что ребенок в ее утробе вышел в мир, но она чувствовала себя опустошенной.

Было бы это одиночество немного меньше, если бы она держала это маленькое тельце? Герация посмотрела на дверь, где был ребенок, и тихо закрыла глаза.

Иезекииль назвал своего первого сына Мигелем, которого родила Шарлотта. Это было имя с явным значением предопределенной славы.

Конечно, Мигель не был полностью назван в качестве преемника. Однако, несмотря на то, что он был незаконнорожденным ребенком с любовницей в качестве матери, ребенок прошел Церемонию Посвящения рыцарями под славным именем. Люди перешептывались о чрезмерно хорошем обращении с ребенком, но все они закрывали рты перед герцогом и ребенком, который был очень похож на него.

— Хотя его мать скромного происхождения, ребенок, похожий на герцога — хозяин Мигель.

— Редко бывает такой цвет волос… И в будущем герцог Серпенс может прославиться своими серебристыми волосами, а не рыжими.

«Герцог также был нежен с тем, кто похож на него. Ха, даже меня больше интересовал бы ребенок, который больше похож на меня, чем тот, кто совсем на меня не похож».

В отличие от сына Герации, который был похож на нее, Мигель был похож на своего отца, Иезекииля. У него были серебристые волосы Иезекииля и глаза, которые сияли, как золото. Когда Иезекииль держал Мигеля, все говорили, что они выглядели совершенно одинаково.

— Тебя зовут Эрзен.

В этой ситуации ребенку Герации дали общее имя — Эрзен. Даже люди в замке смотрели на нее с сочувствием. Это имя было получено через неделю после его рождения и было брошено им просто так. Но не все ее жалели.

— Вот и хорошо, она дочь предателя.

— Кажется, что это было вчера, когда она так гордилась тем, что ее любит герцог, но, в конце концов, справедливость жива.

Некоторые из людей, которые с нетерпением ждали падения Герации, сверкнули глазами, чтобы выгнать ее, когда привязанность герцога остыла. Они открыто говорили о ней, о крови семьи, которая распалась из-за измены, говоря, что она не годится на роль герцогини Серпенс. Если бы это было в прошлом, Иезекииль взял бы на себя инициативу отрезать им языки и перерезать горло, но он молчал о слухах, как будто дал людям знать, что передумал.

День ото дня все меньше людей нападало на нее. Хотя Шарлотта родила ребенка, она не пошла в пристройку, а просто осталась с Мигелем в комнате рядом с кабинетом герцога. Иезекииль освободил место для них обоих.

Шарлотта с важным видом расхаживала по замку. В отличие от прежнего, люди вежливо кланялись ей. Она больше не была хозяйкой скромного происхождения. Она была любимой любовницей герцога, которая родила сына, близкого к тому, чтобы стать наследником.

Как бы подтверждая предпочтение Иезекииля Шарлотте, были наняты три няни, чтобы помочь растить Мигеля. Но у Эрзена была только одна няня. Ее мать была рада, что у нее появилось больше времени, чтобы заботиться о собственном ребенке, но окружающие видели это по-другому. Они думали, что Иезекииль проявляет неуважение к Эрзену, и постепенно стали бессердечными, как будто подчиняясь желаниям своего Хозяина.

И все же с Герацией все было в порядке. Ни шаги мужа, которые не долетали до ее комнаты, ни невежество людей не могли отнять у нее счастья. Как будто не подозревая об ухудшении ситуации, она улыбнулась намного больше, чем раньше. Все благодаря присутствию ее сына Эрзена.

— Эрзен, мой малыш…

— Моя госпожа так… Вам действительно так сильно нравится молодой хозяин?

— Да, он такой красивый. Как у меня получилось завести такого ребенка?

— Поскольку он похож на мадам, я бы сказала, что беспокоиться не о чем. У него такие большие глаза, а кожа светлая и гладкая… За исключением родинки в форме звезды на боку, он родился с безупречной кожей.

— Это тоже красиво. Наш Эрзен родился с поцелуем звезды.

— Это не имеет большого значения, но нам нужно это проверить. Дедушка Лютер, садовник, сказал, что некоторые родинки необычной формы вредны.

— Действительно? Если подумать, Анна, где я видела такого рода родинку?…

— Эта форма? Где?

— Ну что ж… В данный момент я ничего не помню. Позже нам придется позвонить врачу, чтобы узнать, все ли в порядке. Не могла ли ты сказать ему, чтобы он зашел в нашу комнату?

— Да, я скажу ему, чтобы он зашел.

Герация посвятила все свое сердце сыну. Один взгляд на лицо Эрзена делал ее счастливой.

В комнате, которая была отрезана от людей, Герация провела весь день со своим сыном и многому научилась у его няни. От смены подгузника ребенка до удобного положения для объятий. Каждый отдельный учебный опыт не мог быть более приятным.

— Мой малыш, Эрзен. Все, что мне нужно — это ты..

Герация потеряла счет времени. Она смогла вынести ослабленное состояние своего тела после родов, так как всегда была счастлива, с утра до вечера.

Но радость от рождения ребенка была настолько опьяняющей, что Герация не заметила приближающейся угрозы.

— М-мадам.

Это было всего через два месяца после рождения Эрзена. В спокойный полдень кто-то нашел ее, когда она кормила грудью своего сына.

Бах.

Герация, испуганная открытой дверью, которая, казалось, была взломана, спрятала Эрзена в своих объятиях, даже не подумав поправить задранную рубашку. Эрзен разрыдался от внезапного поступка матери.

Это был ее муж, которого она пыталась забыть. Мужчина, должно быть, был так зол, что у него было злобное выражение лица. Он пристально посмотрел на Герацию и тихим голосом приказал:

— Все убирайтесь.

Иезекииль, который отослал остальных, осмотрел комнату.

Комната его жены, куда он давно не заходил, заметно изменилась. Самая солнечная комната в замке была такой же уютной, как и Герация, но в ней было что-то однообразное.

Там всегда было тепло и чисто.

Иезекииль всегда чувствовал себя так, когда входил в комнату Герации. Но сегодня все было по-другому. Комната его жены выглядела совсем не так, как он привык.

Комната была грязной по сравнению с тем временем, когда она была аккуратно организована. Она была завалена детскими вещами, а по полу катались маленькие игрушки. Мало того, рядом с кроватью, которой пользовалась пара, стояла маленькая колыбель, а с левой стороны кровати, где он обычно лежал, был расстелен небольшой коврик. В изменившейся атмосфере, которая действовала ему на нервы, суждения Иезекииля изменились, когда он увидел то, что осмелилось занять его место.

Он знал, кто был владельцем коврика, не спрашивая. Ткань, которая была слишком мала для взрослого, предназначалась для ребенка. Взгляд Иезекииля обратился к ребенку на руках у Герации. Ребенок, почти уткнувшийся в грудь жены, казалось, был очень напуган и безудержно плакал. Его жена была занята тем, что успокаивала плачущего ребенка, даже не повернув к нему головы.

Герация похлопала Эрзена по спине и беспрестанно гладила ребенка по голове. Своими тонкими руками она нежно погладила своего ребенка и нежно поцеловала его в лоб. Но при этом зрелище Иезекииль выглядел устрашающе.

— Герация.

Иезекииль мрачно позвал свою жену. Взгляд Герации на мгновение обратился к нему, а затем исчез. Она сосредоточилась на своем ребенке, как будто ребенок был важнее ее мужа, который звал ее. Эрзен хихикнул, услышав успокаивающие слова матери, и медленно перестал плакать.

Пришло время ей тщательно вытереть лицо Эрзена. Иезекииль, не выдержав тишины, подошел к ней. Когда она успокаивала своего ребенка, Герация подняла глаза и холодным голосом сказала мужчине:

— Эрзен был удивлен.

Даже несмотря на ее холодный тон, взгляд Иезекииля не дрогнул. Он пристально посмотрел на нее сверху вниз. Пока он продолжал пристально смотреть, Герация заметила, что ее вверх был взъерошен. Она изо всех сил пыталась привести в порядок свою одежду, держа Эрзена в одной из своих рук.

— Он слабый ребенок. Не хорошо — плакать.

Смутившись, Герация ответила более спокойным голосом. Она внимательно посмотрела на мужа, когда потянула за ткань, в которую был завернут ее ребенок.

Когда Эрзен впервые увидел своего отца, его глаза пару раз моргнули. Иезекииль был ясно запечатлен в его голубых глазах, которые выглядели так же, как у Герации. Девушка мягко улыбнулась своему послушному сыну и поднесла палец к губам своего ребенка. Появление улыбающейся матери было достаточно теплым, чтобы заставить любого улыбнуться.

— Добро пожаловать. Эрзен, должно быть, тоже хотел увидеть своего отца…

Герация, игравшая с Эрзеном, сказала с расслабленным выражением лица. В ее словах было немного сожаления, но это было естественно для неё.

Иезекииль довольно часто искал Мигеля, своего первого ребенка, но он даже не искал Эрзена, не говоря уже о том, чтобы навестить его. Каждый раз, когда она слышала от других, что Иезекииль обнимал Мигеля, ее сердце было глубоко опечалено. Хотя их матери были разными, Эрзен тоже его ребенок. Как и требовала Герация, он подтолкнула Эрзена к Иезекиилю.

— Обними его. Эрзен — хороший мальчик, поэтому он будет спокоен в твоих объятиях.

— Убери это.

Холодные слова обманули ожидания Герации. Иезекииль оттолкнул Эрзена, как будто тот был бесполезным предметом. Ребенок, отвергнутый отцом, вздрогнул, потом снова разрыдался. Удивленная Герация взяла сына на руки и сделала сердитое лицо.

— Что ты делаешь!

Было неловко видеть ее нахмуренные брови. Герация редко сердилась. Но отец ребенка был бесстрастен даже после того, как совершил нечто столь жестокое. Он говорил спокойно и протянул руку Эрзену, глядя на свою жену.

— И что? Вы, должно быть, что-то неправильно поняли, Герация, но я здесь не для того, чтобы увидеть ребенка.

Иезекииль вырвал Эрзена из рук Герации. В том, как он обращался с ребенком, не было ни нежности, ни уважения. Как будто он имел дело с чем-то неприятным.

— Что, что ты делаешь!

Сбитая с толку Герация протянула руку, чтобы вернуть сына, но Иезекииль легко уклонился от нее. Эрзен, раскачиваясь из стороны в сторону на руках у отца, плакал изо всех сил. При криках ее ребенка лицо молодой матери побледнело.