Дьявол, сломавший мне шею (Новелла) - Глава 16

Шарлотта подошла к Иезекиилю сзади и обняла его. Ее белая рука, украшенная золотым кольцом, нежно гладила шею, плечи своего мужчины и ласкала грудь, скрытую под его рубашкой. Его кожа, более грубая, чем у женщины, и твердые мышцы, неровно выступающие под ее прикосновениями, возбуждали ее. Дыша на ухо своему мужчине, она флиртовала.

— Ты можешь перенести мою комнату? Конечно, сейчас я в порядке, но… там меньше солнечного света. Комната, в которой она находится… похоже, там было бы здорово.

«…..»

— Мигель еще маленький. Я не могу часто выходить на улицу, так что, даже если мы будем в этой комнате, он сможет получать много солнечного света и будет здоровее, верно? Так что……

Мужчина никак не отреагировал на жестокое поведение женщины. Холодное отношение ее мужчины все еще было там. Шарлотта лизнула Иезекииля в ухо языком.

— Иезекииль, почему ты молчишь?

«……»

— Шарлотта ненавидит это лицо. Почему бы тебе не поиграть со мной? Мы не получали удовольствия с тех пор, как родился Мигель”

Женщина прижалась к нему всем телом. После родов ее прекрасное тело осталось нетронутым, так как она доверила все заботы о ребенке нянькам.

— Подвинься.

Иезекииль выглядел смущенным. Он был настолько бесчувственным, что смутил Шарлотту. Но в отсутствие жены ему не нужно было действовать. Он наморщил лоб, как будто раздраженный, без разбора махая рукой, чтобы Шарлотта отошла от него.

— Не говори так. В конце концов, здесь только я и Мигель. Мигеля достаточно, но было бы неплохо иметь больше детей…. Они говорят, что детям нужны братья и сестры.

Несмотря на холодное отношение Иезекииля, Шарлотта не сдавалась. Такое случалось уже не раз. Ее мужчина обращался с ней как с сорняком, как только его жена ушла.

— О, да ладно тебе… Не будь таким…

В прошлом было трудно соблазнить мужчину, потому что она была беременна, но не теперь. Шарлотта решила, что сегодня она будет флиртовать со своим мужчиной. Она ощупала мужчину со всех сторон своими нежными жестами.

«Больше нет. Ради моих планов на будущее мне придется медленно соблазнять его…»

На самом деле Шарлотта была встревожена. Зловещее чувство, от которого она хотела избавиться после рождения Мигеля, недавно снова подняло свою уродливую голову. Иногда ей казалось, что она не владелица своего тела. Почему это происходило? Это не казалось реальным, но это было в ее памяти…. Это было бессмысленно, но она внезапно засыпала, не осознавая этого, а когда просыпалась, ее тело охватывало чувство беспокойства.

«Я еще не заняла место герцогини… Все это, потому что мое положение неустойчиво…»

Она была убеждена, что причина в ее нестабильном положении. Любовницей. Это была позиция, которую можно было выбросить в любой момент по желанию мужчины. Шарлотта знала, что могла бы жить приятной жизнью в замке Серпенс. Все было совсем не так, как в ее дни на жалком, холодном поле битвы. В то время она была во власти других, но в этом замке все было наоборот.

«Я никогда не вернусь в те дни».

Она погладила мужчину по лицу, глядя на него слегка приоткрытыми глазами. Ее красный язык вылез наружу и добрался до губ мужчины. Однако сухое выражение лица Иезекииля осталось прежним.

Он безжалостно толкнул Шарлотту. Шарлотта с глухим стуком упала на пол. От мучительного унижения Шарлотта задрожала.

— Если у тебя течка, найди другого мужчину.

— Что? Прошу прощения?!

В золотых глазах мужчины мелькнуло легкое раздражение. Он порылся в карманах и вытащил сигару. Комнату наполнил резкий запах дыма от горящей сигары. Глаза Шарлотты расширились, когда она увидела, что он курит, несмотря на то, что у них был ребенок.

— Иезекииль! Разве ты не видишь Мигеля?

Она беспокоилась о здоровье своего сына. Он растущий ребенок. Не имело значения, курил он сигары или нет, но Мигель-тот ребенок, который даст ей все. Она подбежала к сыну и с криком обняла его.

— Потуши ее прямо сейчас! Что, если ваш сын заболеет?

— Я воздерживаюсь от того, чтобы отрубить ей голову прямо сейчас, так что сделай что-нибудь с твоей матерью.

Услышав крики Шарлотты, Иезекииль сделал незнакомое замечание. «Твоя мать» . Это было не похоже на то, что он разговаривал со своим собственным сыном. Жуткое, зловещее чувство охватило Шарлотту. Мурашки побежали по ее спине, когда она медленно наклонила голову к сыну.

— Что это значит… ах…

Сияющие золотые глаза, казалось, поглотили мысли Шарлотты. С ошеломленными глазами она положила сына обратно в колыбель и поправила его одежду. Это была странная сцена, но Иезекииль даже не повернул головы в сторону Шарлотты.

Затем Шарлотта проскользнула мимо Иезекииля и медленно направилась к кровати. Она стояла у кровати с расфокусированными зелеными глазами. Затем она вскоре рухнула на кровать, как кукла с оборванной веревочкой. В то же время Иезекииль нервно пробормотал:

— Даже если ты носишь личину ребенка, это не значит, что ты не можешь говорить.

Золотистые глаза между серебристыми волосами повернулись к колыбели. Мигель издал какой-то невнятный звук при словах отца. Он, казалось, отвечал ему.

Иезекииль с каменным лицом поднялся со стула и выбросил сигару. Как только он посмотрел на колыбель, атмосфера в комнате потемнела. Свеча замерцала, как будто собиралась погаснуть, и странный шепот эхом отозвался в ухе Иезекииля.

— Это не весело… Подожди минутку. Эта оболочка еще не может издавать должного звука. Было бы хорошо, если бы у вас был гениальный сын, но если он начнет говорить менее чем через три месяца после рождения, разве не пойдут слухи, что он одержим дьяволом?

— В этом нет ничего плохого.

— Я уложил дерзкую девчонку в постель, как ты и хотел, так чем же ты так недоволен?

Голос был неразличим, был ли это мужчина или женщина. Он был высоким, как у ребенка, но и грубым, как у старика.

Иезекииль подошел к колыбели. Ребенок, похожий на него, с широко открытыми глазами, мягко улыбнулся, протянул руку перед собой и схватил отца за палец. Иезекииль нахмурился и стряхнул руку ребенка.

— Что ты получишь взамен тогда?

— Цена? — спросил голос, как будто он не знал. Выражение лица Иезекииля стало еще хуже. Он закрыл рот и крепко сжал люльку. Часть деревянной колыбели рассыпалась и упала на пол, а вены на его руках выскочили наружу.

— Разве я тебе не говорил?

«…….»

— Я уверен, что когда я заключал контракт в то время… Я сказал, что сохраню цену в секрете.

— Перестань болтать. Скажи мне прямо сейчас. Во что мне обошелся этот ублюдок?

— Ты все это время не интересовался. Почему тебе сейчас так любопытно?

Это был кружащий, дразнящий голос. Услышав его неуважительный тон, Иезекииль разбил колыбель. Колыбель быстро двигалась взад и вперед с глухим звуком. Скрипучий, грубый звук царапнул его нервы.

— Скажи мне прямо сейчас!

Иезекииль был готов в любой момент вынуть ребенка и выбросить его. Его голос разразился смехом, как будто он насмехался над Иезекиилем. Золотые глаза младенца красиво сложились и нарисовали полумесяц.

— О… Иезекииль, ты собираешься убить меня? Ты вообще можешь это сделать?

Даже самые отважные рыцари были в ужасе, когда встретили Иезекииля во время войны. Он был ближе к богу на поле боя, и он был человеком, который заставлял своих противников дрожать, просто глядя на их лица. Однако в голосе, разносившемся по комнате, не было ни страха, ни напряжения. На его голос не повлияло запугивание Иезекииля, и он продолжил:

— Если ты собираешься выплеснуть свой гнев, направь его на себя. То, что вы сделали со своей женой, полностью ваша вина. Это ты, Иезекииль, заставил ее плакать, и это ты ударил ее. Так что ты не можешь винить меня…

Он вспомнил, как слезы его жены текли по ее красной опухшей щеке. Иезекииль сморщил лицо и помрачнел. Он хотел немедленно отрезать себе руку. Не говоря уже о том, чтобы ударить ее, прикоснуться к ней-это уже было то, о чем он сожалел.

Он сжал кулаки, и его челюсть напряглась. Затем чей-то голос насмехался над человеком, которого охватило чувство стыда.

— Мне было жаль ее, хотя я просто наблюдал. Твоя жена… Она такая красивая женщина. Благородная девонская фея. Красота Империи. Кто бы мог подумать, что такая женщина будет унижена своим мужем перед его любовницей?

«…..»

— Если бы это был не ты, а другой мужчина, он бы сделали ее счастливой. Например… если бы это был такой человек, как твой брат Чарльз.

При имени Чарльз выражение лица Иезекииля мгновенно изменилось. Младший брат, которого выгнали за грехи его матери. Он был бывшим женихом Герации и стал бы ее мужем, если бы не вмешался. В глазах Иезекииля мелькнуло чувство вины, но вскоре оно исчезло, охваченное ужасом.

— Ты заметил? Какие выражения лица делают окружающие тебя мужчины, когда ты заставляешь свою жену плакать? Будь то слуга или рыцарь, каждый…

«…..»

— Они все смотрят на твою жену. Они все смотрят на ее прекрасное лицо.

Иезекииль вспомнил, кто были эти люди один за другим. Три рыцаря под его командованием, двое слуг, приставленных к Шарлотте, и мальчик, выполняющий поручения. Он хотел выцарапать им всем глаза. Эти пары глаз, которые осмелились возжелать его жену.

— Но что ты можешь сделать? Иезекииль, ты тоже не мог оторвать от нее глаз. Вот почему это случилось…

«……»

— Ты тоже не можешь просить других мужчин не делать то, чего не можешь делать ты. Верно?

Ребенок поднял глаза на отца. Глаза мужчины были искажены, наполненные гневом на то, на что он смотрел. Часть колыбели разлетелась вдребезги в руках мужчины. Деревянные щепки от разбитой колыбели впились в мозоли его ладоней.

— Эй, успокойся. Сейчас не время сердиться. Скоро…

Его голос медленно затих, как бы успокаивая его. В то же время младенец в колыбели повернул голову и посмотрел на дверь. Тук — тук. Кто-то стучал в дверь. После того, как Иезекииль уставился на своего сына, он подошел к двери и повернул дверную ручку. За дверью стоял потный слуга, который пришел в спешке.

— Господин, я должен вам кое-что сказать.

— Говори.

— Это … ваша жена…

Услышав слова слуги, лицо Иезекииля посуровело. Он ударил слугу по плечу, когда тот выбегал из комнаты. Его торопливые шаги быстро исчезли.

— Всякий раз, когда он суров с ней…Так трудно понять Господина.

Глядя в спину убегающего хозяина, у служанки было такое лицо, как будто она не понимала. Пожав плечами, она оглядела комнату и осторожно закрыла дверь.

Бух.

Как только дверь закрылась, колыбель двинулась сама по себе. Колыбель покачивалась в нежных равномерных ударах, как будто успокаивала ребенка. Золотистые глаза, которые явно были довольны этим движением, медленно закрылись. Ребенок, который грыз свои пальцы, заснул с глубоким вздохом. У него было спокойное лицо, как у маленького ангела со знаменитой картины.

В тихой комнате, где спал даже ребенок, слышался только звук горящих свечей. Голос в странной тишине продолжал произносить незаконченные слова.

— Всё будет становиться безумнее.