Дьявол, сломавший мне шею (Новелла) - Глава 17

Герация осталась одна в темноте. Все было так же, как и тогда. Когда ее семья умерла, и рыцари забрали ее и затолкали в сырую, темную тюрьму. Да, точно так же, как в тот раз, она…

Она была одна.

Из-за страха Герация села, обняла колени и уткнулась в них лицом. Повсюду стоял резкий запах чего-то горящего, и слышались крики людей. Она закрыла уши и еще глубже зарылась лицом, но безрезультатно. Почувствовав, как что-то влажное и мокрое касается ее, она посмотрела вниз и увидела, как кровь собирается и медленно поглощает ее.

— Аааах!

Она кричала и боролась, но это не сработало. Лужа крови, похожая на гниющее болото, окружала ее, ноги не могли пошевелиться. Рыбный запах жидкости, плескавшейся у нее под подбородком, заставил ее вытянуть руку, чтобы убежать. Но, как и ее ноги, ее руки, которые были привязаны к ее телу, не подчинялись желаниям своего владельца.

— С-Спаси меня. Вытащи меня отсюда… Иезекииль… Иезекииль, помоги мне.

Первым человеком, который пришел ей на ум, был ее муж Иезекииль. Не в силах вытереть слезы, охваченная страхом и ужасом, она повторила имя своего мужа. Если это был Иезекииль, он придет. Прямо как в тот раз.

И действительно, как только она позвала Иезекииля, в темном месте прямо перед ней загорелся туманный свет. Появился ярко освещенный человек, и не было никаких сомнений, что это был он. Герация узнала Иезекииля и протянула руку из лужи. Еще мгновение назад ее рука была чем-то скована, но когда она нашла его, она вырвалась.

— И-Иезекииль… Ик.

Но Иезекииль пришел не за ней. Подождите, присмотревшись повнимательнее, она была не одна. Рядом с ним стояла женщина с блестящими светлыми волосами и ребенком на руках. Все трое смеялись и болтали о том, как им было весело, но когда они увидели Герацию, их лица одновременно посуровели. Увидев холодное лицо мужа, глаза Герации наполнились отчаянием.

Кровь хлынула из лужи, обернулась вокруг ее вытянутой руки в сторону Иезекииля и повела ее обратно в болото. С глухим стуком ее снова связали.

Иезекииль отвернулся. В то же время кровь поднялась еще немного. Герация устала от того, что красная кровь попадала ей в рот, но чем больше она боролась, тем больше жидкости вливалось внутрь.

— Помоги мне. Кто-нибудь, помогите.

Герация едва успела заговорить, как она подняла голову так высоко, как только могла. Затем, как будто вот-вот должна была начаться пьеса, перед ней засиял несравненно яркий свет. Когда она опустила глаза, Герация увидела того, кто появился и закричал.

— Брат!

Это был ее старший брат Крис, которого она не видела с тех пор, как его посадили в тюрьму. Благодаря Иезекиилю его жизнь была спасена, но он был изгнан из империи, даже не посетив свадьбу Герации. Было душераздирающе слышать, что он хромает из-за травмы ноги в результате пыток, но в то время она не могла никому выразить свои чувства. Лучшее, что она могла сделать, — это поговорить с мужем и попросить об одолжении для своего брата.

— Герация, ты единственная, кто остался! Ты должна выжить! Ты понимаешь?»

Крис выглядел точно так же, как в тот день, когда она видела его в последний раз. Кровь брызнула повсюду на его разорванную одежду. Посреди всего этого, с глазами, которые беспокоились о ней, его руки потянулись, чтобы взять ее за руку.

Ее брат был таким с детства. Действуя как родитель ее вместо их отца, который вел себя по отношению к ней эксцентрично, он всегда ставил свою сестру выше своего собственного благополучия.

Забыв о крови, хлынувшей у нее из носа и рта, Герация попыталась схватить брата за руку. Но прежде чем она смогла пошевелить ногами, ее брат исчез, и на его месте появилась женщина средних лет, которая заботилась о ней в детстве, пока ее мать была больна.

— Леди, вы должны защитить свою честь этим. Маркиз, должно быть, тоже этого хотел.

Слезы безостановочно текли из уголков ее глаз, которые напоминали Анну. Женщина вытащила таблетку размером с ноготь большого пальца. Ее коричневые кожаные туфли приблизились к глазам Герации, и голубоватая жидкость потекла по ее лицу. Затем, даже в темноте, отчетливо образовался ореол света.

— Няня….

When the blue liquid touched her face, she became confused. It felt like something was blocking her breathing. Herace gasped as she could barely breathe, and the middle-aged woman took another look at her with eyes full of pity, then quickly disappeared.

— Хааах…

Она едва могла вынести это головокружительное зрелище. Появились две белые руки и крепко сжали щеки Герации. Как только благородная леди пришла в себя, она увидела мокрое лицо, которое выглядело элегантно.

— Герация, не оставляй Чарльза. Чарльз — мой единственный ребенок. Когда я умру, ты должна будешь позаботиться о Чарльзе. Я прошу об этом бедном ребенке.

У плачущей дамы были светлые волосы, типичные для Императорской семьи. Ее голубые глаза, которые были немного ярче, чем у Герации, дрожали от страха перед тем, что должно произойти.

— Принцесса…

Этой леди была принцесса Улисса, мать Чарльза. Она, которая также была герцогиней Серпенс, пришла навестить Герацию незадолго до того, как выяснилось, что она была замешана в измене. Ее одежда, выражение лица и слова, промокшие под дождем, были такими же грустными, как и тогда. Услышав искреннюю мольбу матери, обращенную к ней, Герация заплакала и сказала ей, что она не сдержала своего обещания, данного принцессе.

— Мне жаль. Мне действительно очень жаль…..

— Так вот что случилось, но я тебя понимаю. Я бы сделал то же самое.

Когда Герация извинилась, послышался голос кого-то другого, кроме принцессы. Когда она моргнула, принцесса Улисс быстро превратилась в красивого мужчину, который был очень похож на нее. Его милая улыбка и дружелюбное лицо открывали все, что его окружало.

Мужчина, который был женихом и другом детства Герации, вытер ее щеку с яркой улыбкой. Его умеренно длинные рыжие волосы развевались и касались щеки девушки. Герация печальным голосом позвал мужчину по имени.

— Чарльз…

— Мой брат-хороший человек. В отличие от меня, у моего брата есть сила защитить тебя. Так что Герация… Ты не должна чувствовать себя виноватой передо мной.

Откинув волосы Герация назад и приведя их в порядок, Чарльз поцеловал ее в лоб долгим поцелуем, как делал это по привычке, когда они были детьми.

— Герация.

Голос, зовущий ее по имени, дрожал. Чарльз опустил глаза и встретился взглядом с Герации. Он улыбался, но его теплые глаза были полны печали.

— Мне очень жаль. Герация, мне так жаль… Но я ничего не могу с собой поделать, я должен тебе сказать. Потому что это будет в последний раз.

Чарльз всегда был честен со своими чувствами. Он был наследником герцогстве Серпенс и племянником императора, пока не всплыла вина его матери в измене. Взрослея без труда, приличествуя своему положению, он ни на кого не обращал внимания. Благодаря этому он был немного бестактен, но большинство людей приветствовали его, так как он был умен по натуре.

Для Чарльза его невеста, Герация, была особенной. Единственным человеком в его глазах была Герация. Он всегда был внимателен к ней и был честен. В то время его признание было слишком агрессивным и обременительным, но она не обиделась, потому что ее разум знал, что оно пришло из хорошего места.

— Герация, я так сильно тебя люблю. Я всегда любил тебя.

Поэтому Герации стало жаль Чарльза. Ей было ужасно стыдно за то, что она насильно вычеркивала его из своей жизни на протяжении многих лет. Когда на глазах у нее выступили слезы вины, Чарльз нежно вытер ее слезы рукой.

— Прости, что обременяю тебя этими словами до конца. Я плохой парень. Итак…

— Чарльз… Я… я…

— Ты должна жить счастливо с моим братом.

Когда его голос рассеялся, Чарльз превратился в остаточное изображение и исчез вместе со светом. Увидев его, который, казалось, исчез в одно мгновение, Герация покачала головой. Она пожалела, что он ушел. Она хотела забыть обо всем и вернуться к дням своего детства с ним.

— Чарльз… Угх!

Лужа, которая крепко держала ее, сжалась и сжала ее еще больше. Сбитая с толку Герация покачала головой, пытаясь избавиться от этого, но это было повсюду. Пространство было заполнено кровью до макушки ее головы.

Она закрыла глаза, но когда открыла их, все было красным. Кровавый запах, охвативший ее тело, еще больше усилил ужас, который она испытывала. Герация испустила последний вздох, не в силах издать ни звука.

Но даже в этот последний вздох она проглотила кровь.

**********

Герация изначально была слабой. Если ее что-то шокировало или даже когда погода слегка похолодала, она лежала больная.

Излишне говорить, что даже здоровым людям было трудно пережить роды. Итак, взяв кольцо, Иезекииль подумал, что Герация, конечно, будет лежать на кровати и не сможет пошевелиться. Но почему-то Герация молчала несколько дней. Она была заперта в своей комнате, но Иезекииль испытал странное чувство предательства, когда услышал, что у нее все хорошо с сыном.

— Почему с тобой все в порядке?

Он знал, что это была его собственная бесполезная эмоция. Но ему было труднее видеть, что его жена в порядке с его безумием, чем иметь дело с десятками врагов в одиночку на войне.

Он думал, что это был грязный ход, но Иезекииль намеренно часто навещал Шарлотту и Мигеля. Нелегко было видеть женщину, которая доставляла беспокойство каждым своим поступком, и существо, которое даже не было человеком, настолько презрительное, что он не мог смотреть на это. Поэтому Иезекииль терпел и упорствовал, надеясь, что его жена даст ему небольшой ответ, потому что он боялся чего-либо ожидать.

«Герация».

Когда он думает о своей жене, его охватывает странная жажда, и он сходит с ума. Особенно всякий раз, когда он видит ее голубые глаза, ему кажется, что он вот-вот обезглавит противника на войне. Эти тревожные, напряженные моменты тянулись и доминировали все его время.

«Это должно быть то же самое, что и тот человек».

Чувство стыда за свои поступки, которое он даже сам не мог понять, постепенно превратилось в вопрос. Иезекииль вдруг подумал о своем отце, который умер.

После того как он был верен императору и жил в столице, он никогда не видел своего отца здоровым. Отец, которого он снова встретил уже взрослым, лежал на кровати. Его даже нельзя было назвать живым человеком, он чувствовал себя так, словно столкнулся с трупом. Это не было шокирующим, но это было действительно странно.

Однако в его сознании остался образ его отца, когда он был молод. Его отец был таким беспокойным, потому что не мог иметь свою мать. Одержимость его отца своей матерью заставила ее сбежать.

Сомнения, конечно, были направлены на существование ребенка. Его существование было зловещим и грязным.