Дьявол, сломавший мне шею (Новелла) - Глава 20

Ее сердце дрогнуло от расслабленного отношения мужа, и она посмотрела ему в глаза. Иезекииль жестом подбородка заставил ее заговорить.

Герация опустила веки и постаралась ответить как можно спокойнее. Однако ее слезы не исчезли, и ее слова были полны печали.

— Т-ты меня больше не любишь. Ты не заботишься обо мне и не относишься ко мне так, как раньше…Так что, если тебе будет неудобно, я бы предпочла просто остановиться…

«…..»

— Я думаю, что для меня правильно уйти. Тебе будет легче. Все равно я тебе ничем не помогу.

«…..»

— Я уйду тихо. Мне ничего не нужно. Ровно столько, чтобы уехать с Эрзеном… Если вы дадите мне столько денег, то я смогу сделать это сама… Ах!

По мере того как Герация продолжал говорить, выражение лица Иезекииля постепенно становилось жестче. В конце концов он снова схватил жену за подбородок. Он притянул лицо жены ближе и тихо заговорил.

— Да, это так. Я не могу заботиться о тебе так, как раньше.

— Ах…

— Как ты и сказал, мое чертово сердце изменилось. Но, Герация, похоже, ты чего-то не понимаешь… Когда я позволил тебе уйти?

«…..»

— Или ты собирались пойти к отцу своего ребенка с этим предлогом?

Он перевернул разговор. Теперь она была действительно сбита с толку.

Неужели он подставил ее ради своей женщины и ребенка? Или он действительно поверил, что она ему изменила? Неужели он? В любом случае, Герация задыхалась и сходила с ума.

— Нет, я говорю тебе, что это неправда…

Я ненавижу тебя! Я так сильно тебя ненавижу!

Герация подняла ногти. Покачав головой, когда он обнял ее, она почесала руку, которая держала ее лицо. На тыльной стороне руки ее мужчины были красные полосы, и капали капли крови.

И все же Иезекииль не колебался. Он отшвырнул ее в сторону. Ее тело рухнуло. Прежде чем она смогла поднять голову и приподняться, Иезекииль потянулся к ней. Кровь капала с тыльной стороны его руки, которую он приложил к щеке жены.

— Герация, пока ты прекрасна, я не брошу тебя. Почему я должен так легко отказаться от тебя, когда привез тебя сюда за такую высокую цену? Там еще многое можно использовать.

Она боялась Иезекииля. Он ни в малейшей степени не заботился о ней, так как думал только о том, чтобы использовать ее как простой объект для своей похоти.

— Я думаю, ты жалуешься, потому что мое отношение было не таким хорошим, как в прошлом, но не пойми меня неправильно. Изменюсь я или нет, это не имеет к тебе никакого отношения. Забочусь ли я о тебе, люблю ли тебя или ненавижу, ты останешься здесь, если я не скажу иначе”

— Я….

— Конечно, даже если ты изменяешь. Ты никуда не можешь пойти с моим именем. Ты понимаешь?

Она не могла говорить. Герация теперь даже перестала это отрицать.

Неконтролируемый гнев вырвался из глаз Иезекииля, когда она поникла и пролила слезы. Он положил руку на затылок жены, схватил ее за длинные волосы и крепко сжал их.

— Ахх…!

— Почему ты так выглядишь? Ты чувствуешь себя обиженной?

Его бесчувственная жена раздражала его. Если бы она сопротивлялась, он не был бы так зол.

Его жена всегда была такой. Даже когда он приводил любовницу и открыто игнорировал ее, у нее всегда было жалкое лицо. Даже после его чрезмерных замечаний она только плакала.

Иезекииль думал о том дне каждый раз, когда Герация была такой, у него перехватывало дыхание. Подступила тошнота, и голова, казалось, продолжала кружиться.

— Не нужно грустить. Кажется, ты снова забыла, но ты был наградой, данной мне. Ты, наверное, думала, что у тебя всегда была свобода делать все, что угодно… Но ты не должна ошибаться.

— Хууу…

— В то время я сказал, что если ты хочешь сохранить достойное положение, ты должна стараться изо всех сил. Зачем ты это сделала?

Его рот говорил без остановки, но сцена того дня продолжала прокручиваться у него в голове. Чем больше он думал о своей улыбающейся жене, тем больше морщилось его лицо. Глядя на это, можно было понять, что причина вышла из-под контроля.

Почему ты всегда так выглядишь передо мной? Почему ты не смотришь на меня?

— Ты, должно быть, думала, что тебе нужно быть осторожной, потому что вас могут выгнать, но это большое заблуждение. Это означало, что твоя ситуация может измениться в зависимости от того, что я чувствую.

«…..»

— Если ты собираешься быть такой сволочью, я сделаю тебя любовницей или даже рабыней. Однако ты, Герация, никоим образом не покинешь этот замок добровольно. Так что, если ты еще раз скажешь, что хочешь покончить со всем этим, я действительно отправлю тебя и твоего ублюдка в рабство.

— Н-не делай этого. Я…

Когда он взял ребенка в заложники, глаза Герации расширились. Она положила руку на грудь, и ее глаза заблестели. Иезекииль, заметив слабость противника, злобно поджал губы.

— Не просто слушай и постарайся четко запомнить это. Если ты пойдешь против моей воли… Ты попадешь прямо в рабство. После этого твой сын, ну мне все равно, я продам его в подходящее место…

Не было времени беспокоиться о ситуации, в которой она сейчас находилась. Герация даже не осмелился возразить против грубого замечания о том, что он продает их сына. Ее глаза, полные ужаса, смотрели на мужа, как будто умоляя.

— Герация, тебе лучше было бы запереться в моей спальне. Серьезно, это все, что я собираюсь получить от тебя, так что нет ничего плохого в том, чтобы сделать это прямо сейчас. Как насчет этого? Ты действительно хочешь это сделать?

Герация резко покачала головой. Как существо, умоляющее его не наказывать ее, как если бы он был богом.

Иезекииль был очень доволен своей женой. На этот раз он закатал платье своей жены.

Когда обнажилась ее бледная кожа, его разум странно быстро успокоился. Он говорил медленнее, чем раньше.

— Нет? Тогда вы знаете, что делать, делайте это правильно. Потому что этого раза достаточно, чтобы ты обезумела, не понимая своей ситуации.

Герация подавила крик и медленно кивнула. Иезекииль легко поцеловал ее, как будто дарил ей приз, затем поднял ее на себя. Герация, которая сразу же посмотрела на своего мужа, озадаченно посмотрела на него и уставилась в покрасневшие уголки его глаз.

— Если ты понимаешь, тебе следует сначала попытаться проявить ко мне привязанность. Даже ягненок дрожит и ведет себя хорошо. Заставь меня чувствовать себя немного лучше сейчас.

Тело Герации мгновенно напряглось по унизительному приказу мужа. Она каким-то образом протянула дрожащую руку и положила ее на грудь мужа.

— Как ты смеешь говорить такие вещи, как уход или уход от меня? Я чувствую себя встревоженно. Это безумие.

Голос Иезекииля стал сонным, когда ее тонкие пальцы коснулись его, оставив его дразнящим. Однако слова, которые он выплюнул, все еще были ядовитыми, и в конце концов Герация снова разрыдалась.

Рука, которая едва коснулась его, отдернулась. Герация вытерла слезы, вспомнив слова о том, что она сделала что-то не так. Слова ее мужа были такими пугающими. Ее руки дрожали, потому что она действительно боялась, что он это сделает.

Иезекииль, который посмотрел на свою жену, глубоко вздохнул и прищелкнул языком. Сказал он, притягивая ее маленькую руку, покрытую слезами, обратно к себе:

— Моя жена действительно причиняет боль.

*********

Оставшееся тепло в комнате было густым. Однако жара была скорее неприятной, чем теплой, и атмосфера в комнате была темной.

— С этого момента, вечером, ты найдешь меня первой. Если у меня будет работа, я пошлю кого-нибудь сообщить тебе, что не нужно приходить.

Иезекииль встал и сказал, поправляя рубашку. В отличие от Герации, сейчас он выглядел презентабельно.

Герация, которая беспомощно поникла, слегка кивнула головой. Должно быть, заметив ее слабые движения, Иезекииль откинулся на спинку кровати, недовольный поведением жены.

Иезекииль протянул руку и положил ее на обнаженное плечо жены. Его большие, слегка раскрытые ладони были теплыми, но она сжалась от прикосновения мужа. Иезекииль нахмурился, увидев, как вздрогнула его жена. Он тихо пробормотал:

— Герация, ты должна ответить правильно.

— Да.

В ее хриплом голосе не было никакой надежды. После ответа Иезекииль убрал руку, когда увидел, что его жена пару раз кашлянула.

— Тогда отдохни.

Послышались резкие шаги, а затем звук открывающейся и закрывающейся двери. Герация, которая предполагала, что Иезекииль ушел, свернулась калачиком, высвобождая сдерживаемые эмоции, которые она сдерживала.

— Нет, я уйду. Я собираюсь уйти… ик.

**********

— О чем моя жена спрашивала вас сегодня?

— Они ничем не отличались от обычных. Она спросила меня, как поживает господин Эрзен, а остальные вопросы были… Ах!

Доктор низко поклонился, отвечая, а затем выпрямил спину, как будто что-то вспомнил. Иезекииль, сидевший перед ним, смотрел на бумаги с ничего не выражающим лицом, затем остановил ручку и поднял голову. Доктор сглотнул и продолжил, пристально глядя на него.

— Мадам спросила меня, когда она сможет начать выходить. Она сказала, что хочет отвезти молодого хозяина на озеро Аунью.

— Так что ты сказал?

— Молодой Хозяин все еще слаб, так что короткая прогулка более уместна.

Вероятно, она снова впала в депрессию, когда ей сказали, что ребенок слаб.

Иезекииль вспомнил свою жену, которая должна была сосредоточена на уходе за ребенком. Ее голубые глаза смотрели на ребенка, и ее маленькие ручки двигались, испытывая жалость к ребенку. Ее маленький ротик будет постоянно говорить: «Мне очень жаль» или «Я люблю тебя». Такие слова.

Его настроение резко упало в одно мгновение. Когда он вложил слишком много силы в руку, держащую ручку, послышался хлопающий звук. Доктор вздрогнул и склонил голову. Иезекииль раздраженно жестом велел ему выйти.

Оставшись один, Иезекииль встал у окна и выглянул наружу. Озеро Аунью…… Это было место, от одного взгляда на которое у его жены загорались глаза.

«Прошло довольно много времени с тех пор, как мы ходили вместе…»

Если подумать, они уже довольно давно не были вместе.

Еще год назад они останавливались у озера почти каждую неделю, если только погода не была очень плохой. Герация боялась глубокого озера, но оно ей нравилось, поэтому она клала голову ему на плечо и часами смотрела на озеро.

Конечно, глаза Иезекииля не могли оценить голубое озеро или что-то в этом роде. Вместо этого он восхищался голубыми глазами своей жены, которые напоминали озеро.

«Я хочу поехать на озеро…»

В этом не было ничего особенного, но он испытывал чувство несоответствия без видимой причины. Иезекииль посмотрел на озеро вдалеке, затем снова сел и наклонил голову. Закрыв глаза, он почувствовал себя лучше.