Магистр дьявольского культа (Новелла) - Глава 44

Куриное крылышко, зажатое Лань Цзинъи в зубах, плюхнулось обратно в миску, забрызгав соусом его белоснежный воротничок.

В голове Вэй Усяня билась одна-единственная мысль: протрезвев, Лань Ванцзи больше никогда не сможет смотреть людям в глаза.

Цзинь Лин недоумевающе спросил:

— Зачем он связал тебя?..

Вэй Усянь ответил:

— Чтобы показать вам нестандартный способ применения лобной ленты Ордена Гусу Лань.

Лань Сычжуй проговорил:

— Какой такой нестандартный способ…

Вэй Усянь объяснил:

— Если вы вдруг когда-нибудь наткнётесь на действительно подозрительного мертвеца и посчитаете, что его нужно доставить в орден для дальнейшего изучения, то вы всегда можете воспользоваться своей повязкой и в таком виде отвести его в Облачные Глубины.

Лань Цзинъи выпалил:

— Но разве так можно?! Ведь наша лобная лента…

Лань Сычжуй запихал выпавшее куриное крылышко обратно ему в рот:

— А, теперь понятно! Я даже не догадывался о столь полезном способе!

Не обращая ни малейшего внимания на странные взгляды, провожающие их, Лань Ванцзи потащил Вэй Усяня по лестнице, ведущей на второй этаж.

Войдя в комнату, он развернулся, закрыл за ними двери, запер их на засов и, наконец, придвинул к входу деревянный стол, словно твёрдо вознамерился преградить путь воображаемому супостату, притаившемуся снаружи. Спокойно наблюдая за суетливыми хлопотами Лань Ванцзи, Вэй Усянь поинтересовался:

— Ты собрался меня здесь убить и расчленить?

В их комнате находилась расписная ширма, разделяющая пространство на две примерно равные половины. В одной её части стоял большой стол и несколько стульев для приёма пищи и бесед в непринуждённой обстановке, а в другой находилась предназначенная для отдыха длинная кровать-тахта со свисающим с потолка пологом. Лань Ванцзи оттащил Вэй Усяня за ширму и с силой пихнул на кровать.

Голова Вэй Усяня слегка ударилась о деревянное изголовье тахты, и он непроизвольно ойкнул, подумав: «Он, что, опять укладывает меня спать? Ещё же не девять!»

Услышав его восклицание, Лань Ванцзи грациозно приподнял полы своих белоснежных одежд и со всем достоинством опустился на кровать, а затем протянул руку и принялся ощупывать голову Вэй Усяня. Несмотря на то, что на лице Лань Ванцзи не отражалось ровным счётом ничего, ладонь его двигалась очень нежно и осторожно, словно он спрашивал: «Больно?»

Чувствуя на себе его блуждающую руку, Вэй Усянь скривил губы и захныкал:

— Больно! Очень, очень, очень больно!

Его непрерывные причитания и болезненные стоны наконец возымели эффект: сквозь бесстрастную маску Лань Ванцзи пробились некие намёки на беспокойство. Он ещё более ласково и мягко похлопал Вэй Усяня по плечу, будто пытаясь утешить. Тогда Вэй Усянь поднёс свои связанные запястья к его глазам:

— Может, уже отпустишь меня? Ханьгуан-цзюнь, ты связал меня столь туго, что мои руки едва ли не кровоточат. Я ужасно страдаю! Сними же ленту и отпусти меня! Хорошо?

Лань Ванцзи тут же закрыл ему рот рукой.

Вэй Усянь:

— Мнн мффф мннн ммм мфн мнннн?!

«Сначала ты решил понимать лишь то, что тебе хочется, а теперь, когда притвориться, будто не соображаешь, о чём я говорю, никак нельзя, ты придумал просто лишить меня возможности сказать то, что не желаешь слышать?!»

Какой дурной поступок!

Вэй Усянь подумал: «Раз уж на то пошло, то дальше пеняй лишь на себя».

Лань Ванцзи вплотную прижимал свою руку ко рту Вэй Усяня, и тот, слегка разомкнув губы, быстро пробежался кончиком языка по его ладони.

Несмотря на то, что движение это было подобно стрекозе, коснувшейся поверхности воды, Лань Ванцзи мгновенно отдёрнул руку, словно её опалило пламя.

Вэй Усянь глубоко вдохнул и выдохнул. Но едва он почувствовал, что вновь вернул себе контроль над ситуацией, как вдруг увидел, что Лань Ванцзи, сидя на кровати, отвернулся от него, подтянул колени к груди и крепко, словно баюкая, стиснул у сердца руку, только что облизанную Вэй Усянем, а затем замер без движения.

Вэй Усянь спросил:

— Ты чего? Что такое?

Лань Ванцзи выглядел так, словно его тело осквернил какой-то жуткий распутник, начисто лишив всякого желания существовать на этой грешной земле. Окажись здесь незнакомые с произошедшим люди — и они наверняка бы подумали, что Вэй Усянь и впрямь сотворил с ним нечто ужасное.

Заметив его поверженный вид, Вэй Усянь поинтересовался:

— Что, не понравилось? Ничего не поделаешь, ты сам виноват — применил грубую силу, чтобы заткнуть мне рот. Ладно, идём сюда, я вытру твою ладонь.

Он связанными руками потянулся к плечу Лань Ванцзи, но тот увернулся от его прикосновения. Вэй Усянь же, увидев вблизи, как он, старательно обнимая колени, безмолвно угнездился в уголке кровати, вновь ощутил жгучее желание поозорничать.

Проползя по лежанке на коленях, он добрался до лица Лань Ванцзи, усмехнулся и самым зловещим тоном, на который только был способен, произнёс:

— Страшно?

Лань Ванцзи тут же подскочил на ноги, будто и в самом деле испугался, и, по-прежнему держась к Вэй Усяню спиной, встал от него на приличном расстоянии.

Вэй Усянь наконец-то вошёл во вкус.

Он ухмыльнулся, вальяжно поднимаясь с кровати:

— Ну чего ты прячешься? Не беги от меня! У меня связаны руки, и то я не боюсь, так чего же опасаться тебе? Давай же, идём сюда!

Он подкрался к Лань Ванцзи, сияя радушной улыбкой, однако в душе его роились отнюдь не добрые мыслишки. Лань Ванцзи ринулся бежать, но, едва миновав расписную ширму, врезался в стол, которым сам же забаррикадировался. Вэй Усянь, погнавшись за ним, обогнул перегородку, и Лань Ванцзи припустил в противоположную от него сторону. Мужчины успели намотать семь или восемь кругов вокруг ширмы, прежде чем Вэй Усянь, с большим удовольствием преследовавший Лань Ванцзи, внезапно очнулся и сообразил, что происходит: «Что я делаю? Играю в догонялки? Что в этом забавного? Мне что, голову дверьми прищемило? С Лань Чжанем всё ясно — он пьян, но почему я играю вместе с ним?»

Заметив, что его салка встала как вкопанная, Лань Ванцзи тоже остановился.

Из-за ширмы бесшумно показалась половина его изящного светлокожего лица — Лань Ванцзи принялся тихонько подсматривать за Вэй Усянем.

Тот внимательно изучил его: Лань Ванцзи выглядел всё так же чопорно и благопристойно, словно тот шестилетка, которого Вэй Усянь только что гонял вокруг ширмы, был совсем другим человеком.

Вэй Усянь спросил:

— Хочешь продолжить?

Лань Ванцзи с бесстрастным лицом кивнул.

Вэй Усянь так старался сдержать смех, что казалось, вот-вот повредит внутренности.

Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, ой мамочки, хмельной Лань Чжань хочет, чтобы с ним играли в догонялки, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Хохот, с которым он боролся, накатывал на него гигантскими волнами, грозящими заслонить небо и накрыть землю. Вэй Усянь с огромным трудом заставил себя не взорваться в истерике и, трясясь всем телом, подумал: «Ордены, подобные Гусу Лань, запрещают шум, запрещают резвиться, запрещают даже излишне торопливо передвигаться! Должно быть, Лань Чжань за всё детство так ни разу и не побесился как следует. Тц-тц-тц, вот бедняжка… Но, как бы там ни было, завтра наутро он ничего не вспомнит, поэтому ничего страшного, если я немного поиграю с ним».

С этими мыслями Вэй Усянь резко рванул к Лань Ванцзи, приблизившись к нему на пару шагов и сделав вид, будто вот-вот схватит его. Тот сломя голову бросился прочь. Вэй Усянь со всем усердием погнал его вокруг ширмы, представив, будто играет с ребёнком:

— Беги, беги, беги скорее, или я тебя поймаю! А поймав, опять оближу тебя! Ага, страшно, страшно?

Своей угрозой он надеялся напугать Лань Ванцзи, но тот вдруг внезапно возник из-за противоположной стороны ширмы, появившись на пути Вэй Усяня, и мужчины врезались друг в друга.

Вэй Усянь и так намеревался схватить его, но чуть позже. Он точно никак не ожидал, что Лань Ванцзи сам бросится ему в руки, и на мгновение остолбенел, даже забыв засалить его. Видя, что Вэй Усянь не двигался с места, Лань Ванцзи поднял его связанные руки и обхватил ими свою шею, словно добровольно поймав себя в ловушку, из которой невозможно сбежать:

— Поймал.

Вэй Усянь удивился:

— Хм? Ага, поймал…

Лань Ванцзи на некоторое время застыл, будто в предвкушении чего-то, что никак не происходило, а затем вновь повторил свою фразу. На этот раз он делал ударение на каждом слоге, поторапливая или даже понукая, словно терпение его подходило к концу:

— Пой-мал.

Вэй Усянь ответил:

— Ну да. Поймал.

Поймал. А дальше что?

Как он выразился? Что он пообещал сделать, если поймает его?

Не может быть…

Вэй Усянь сказал:

— Так не считается. Ты сам мне попался.

Не успел он закончить предложение, как лицо Лань Ванцзи помрачнело, словно бы покрылось инеем, придав ему совершенно несчастный вид.

Вэй Усянь подумал: «Не может быть. Хмельной Лань Чжань любит не только играть в догонялки, но и наслаждается тем, что его облизывает другой человек?»

Он хотел убрать связанные запястья с шеи Лань Ванцзи, но тот опередил его, потянувшись к плечам Вэй Усяня и придавив его руки своими, не позволяя мужчине вырваться. Заметив, как крепко кисть Лань Ванцзи прижалась к его плечу, Вэй Усянь на секунду задумался, затем медленно склонил голову, почти коснувшись щекой его пальцев. В следующее мгновение губы Вэй Усяня невесомо пролетели над тыльной стороной ладони Лань Ванцзи, словно поцелуй, замерший на середине пути, а кончик языка легко скользнул по нефритовой коже.

Легко. Очень легко.

Лань Ванцзи молниеносно отдёрнул свои руки, а следом убрал с шеи руки Вэй Усяня. А после опять отскочил в сторону, и, повернувшись лицом к стене, молча прижал к сердцу облизанную кисть, словно баюкая её.

Вэй Усянь задумался: «Так он хочет этого или всё же боится? Или и то, и другое сразу?»

Пока он размышлял над этой загадкой, Лань Ванцзи развернулся, и лицо его уже приняло свойственный ему спокойный вид:

— Ещё.

Вэй Усянь спросил:

— Ещё? Что ещё?

Лань Ванцзи вновь спрятался за расписной ширмой и подглянул за Вэй Усянем, высунув из-за деревянных створок лишь половину лица.

Желания его стали ясны как день: ещё— я убегаю, а ты догоняешь.

На мгновение потеряв дар речи, Вэй Усянь всё же исполнил просьбу Лань Ванцзи и побежал за ним вокруг ширмы. Однако на этот раз тот сделал всего два или три круга, а затем развернулся и вновь врезался в Вэй Усяня.

Тот произнёс:

— Ты ведь и впрямь делаешь это нарочно.

И снова Лань Ванцзи поднял руки Вэй Усяня, обхватил ими свою шею и, будто не понимая значение обращённой к нему фразы, приготовился к повторному исполнению обещанного.

Вэй Усянь подумал: «Неужели я позволю Лань Чжаню веселиться в одиночку? Ну уж нет. Завтра он всё равно не вспомнит ничего из того, что я с ним делаю сейчас. Надо повеселиться как следует».

По-прежнему держа свои руки на шее Лань Ванцзи, Вэй Усянь отвёл его на кровать и спросил:

— Тебе же это нравится, да? Не пытайся опять отвернуться и отвечай. Тебе нравится или нет? Если да, то нет никакой нужды всякий раз носиться кругами. Я могу вдоволь порадовать тебя.

С этими словами он потянул на себя руку Лань Ванцзи, наклонился и поцеловал её между двумя длинными тонкими пальцами.

Лань Ванцзи попытался отдёрнуть руку, но Вэй Усянь вцепился в неё мёртвой хваткой, не оставляя ни малейшего шанса вырваться на свободу.

Затем губы Вэй Усяня прижались к чётко очерченным костяшкам пальцев Лань Ванцзи. Дыхание его, невесомее пёрышка, порхнуло от пальцев к тыльной стороне ладони мужчины. Через мгновение он вновь поцеловал его.

Лань Ванцзи никак не мог отнять своей руки, как ни старался, и всё, что ему оставалось, — это сжать в тугой кулак её пальцы.

Вэй Усянь слегка закатал рукав Лань Ванцзи, обнажив бледное запястье, и спустя секунду мягко коснулся его губами.

После поцелуя он не поднял головы, а лишь взглянул на Лань Ванцзи снизу вверх:

— Тебе хватит?

Лань Ванцзи сжал губы в тонкую ниточку, отказываясь произнести хоть слово. Вэй Усянь неспешно выпрямился и спросил:

— Говори. Ты жёг для меня ритуальные деньги?

Ответа не последовало. Вэй Усянь прыснул со смеху, а затем прильнул к Лань Ванцзи и сквозь одежду поцеловал мужчину туда, где билось его сердце:

— Если не ответишь, я остановлюсь. Говори. Как ты узнал, что это я?

Лань Ванцзи закрыл глаза. Губы его дрогнули, словно он был на волосок от признания.

Но Вэй Усянь вдруг уставился на эти мягкие бледно-алые губы и, словно поддавшись овладевшему им наваждению, поднялся и поцеловал их.

Затем провёл по ним языком, будто одного поцелуя оказалось недостаточно.

Оба мужчины широко распахнули глаза.

В следующее мгновение Лань Ванцзи внезапно занёс свою руку для удара. Вэй Усянь резко очнулся и осознал, что он только что натворил. Мгновенно покрывшись холодным потом и испугавшись, что Лань Ванцзи сейчас вышибет из него дух на месте, он стремительно скатился на пол. Обернувшись, Вэй Усянь увидел, как Лань Ванцзи всей пятерней шлёпнул себя по лбу и без сознания рухнул на кровать.

Двое мужчин замерли в уединённой комнатке постоялого двора: один лежал на кровати, а второй сидел на полу. Порыв ночного ветра ворвался сквозь открытые окна, обдав Вэй Усяня прохладой. Голова его наконец прояснилась.

Он поднялся на ноги, отодвинул стол туда, где тот находился изначально, и опустился рядом.

Вэй Усянь немного посидел, бессмысленно впившись взглядом в одну точку, а затем принялся зубами развязывать узлы на лобной ленте. Через некоторое время он, ценой немалых усилий, смог-таки успешно размотать всю шишковатую цепочку.

Освободив руки, Вэй Усянь решил немного успокоиться и отойти от потрясения, плеснув в чашу пару глотков вина. Он одним махом опрокинул ёмкость себе в рот, но не ощутил на языке ни единой капли алкоголя. Тогда Вэй Усянь с удивлением опустил взгляд и понял, что держит в руке сухую чашу. Он вспомнил, что уже успел прикончить целый сосуд, но обнаружил это лишь сейчас, несмотря на то, что пытался налить вина оттуда, где оно давно отсутствовало.

Вэй Усянь опустил на стол пустую чашу и подумал: «Какая ещё выпивка. На сегодня мне и так достаточно».

Он повернул голову и за расписной ширмой увидел Лань Ванцзи, безмятежно покоившегося на кровати. Вэй Усянь подумал: «Я и впрямь перебрал. Лань Чжань столь благонравный, столь правильный человек. И пусть он пьян, и пусть наутро он ничего не вспомнит, я всё равно не должен был настолько далеко заходить в своих безобразиях… Это слишком неуважительно по отношению к нему».

Вспомнив, как «далеко» он зашёл с Лань Ванцзи в своих безобразиях, Вэй Усянь невольно прикоснулся к губам кончиками пальцев.

С большим трудом разгладив лобную ленту, Вэй Усянь подошёл к кровати и положил её подле подушки, едва удержавшись, чтобы не посмотреть на Лань Ванцзи. Затем опустился на корточки, снял со спящего сапоги и установил их так, как предписывают правила Ордена Гусу Лань.

Покончив с хлопотами, Вэй Усянь вновь опустился на пол и прислонился к кровати. Мысли в его голове бежали беспорядочным потоком, но одна чётко вырисовывалась на общем фоне:

Больше не уговаривать Лань Ванцзи выпить. Если, захмелев, он со всеми ведёт себя подобным образом, то ничего хорошего ждать не стоит.