Мой муж меня ненавидит, но потерял об этом свои воспоминания (Новелла) - Глава 13

«Ммф!..»

Этот поцелуй, смешанный со слезами, солёный на вкус… Я пыталась оттолкнуть его, но в конце концов мои руки оказались ему не по зубам. Он совершенно не обращал внимания на поцелуй и начинал причинять мне боль.

В тот момент, когда его губы окончательно покинули мои, я рухнула на пол, когда меня уже ничто не поддерживало.

Задыхаясь, я подняла голову, но на меня снова смотрел его холодный взгляд. В этом взгляде не было ни капли тепла… я словно чувствовала, как разрывается мое сердце. Неужели после всего этого времени я снова осмелилась желать чего-то невозможного?

«Расскажите мне, каково это — целовать мужчину, который вам даже не нравится, мисс Эверетт».

«……»

Жестокие слова Теодора пронзили мои уши, когда я беспомощно встала. Я почувствовала обиду на его неправильное отношение ко мне, но вскоре это чувство прошло. Я была человеком, который не заслуживал всех этих обвинений.

«Ты справишься со всем? Сможешь ли ты сделать что-то большее? Сможешь ли ты вот так просто пользоваться одной кроватью со мной каждую ночь?»

Теодор схватил меня за предплечье и спросил с сарказмом. Я все еще искала слова — любые слова, чтобы разрешить это недоразумение, но я была ошеломлена, как будто меня ударили чем-то тяжелым по голове. Как…

Неважно, насколько серьезной была эта ситуация, как он мог сказать такое? Неужели было обязательно так оскорблять меня?

«Ты… Ты не знаешь…»

Слова, о которых я даже не думала, вырвались у меня изо рта. Все мое тело дрожало, когда он оскорблял меня. Теодор снова схватил меня за подбородок.

Пощечина!

В этот момент я ничего не понимала, безвольно я грубо оттолкнула его руку и дала пощечину.

Когда он повернул голову в сторону, его щека быстро покраснела. Даже получив пощечину, он просто стоял на месте, а я отшатнулась в сторону. Рука, которой я со всей силы замахнулась, покалывала ладонь.

Комнату охватила ледяная тишина. Но потом сквозь его губы просочился смех. Вскоре его глаза снова посмотрели на меня, и в них была видна ледяная ненависть.

Я бессознательно обняла верхнюю часть тела обеими руками. Пока он смотрел на меня, Теодор с сарказмом произнес циничным голосом.

«Несмотря на твою сущность, хоть гордость у тебя осталась».

«……»

«Конечно, не может быть, чтобы юная леди Эверетт искренне хотела быть вместе со мной. Прошу прощения за самонадеянность».

Он долго смотрел на меня, возможно, столько, сколько мог терпеть, затем повернулся.

«……»

Непонимающе глядя на то место, куда он ушел, я вскоре зашаталась и села на пол у кровати. Я не знаю, что только что произошло… Ощущение было такое, будто я попала в кошмарный сон. Когда я облокотилась на холодную поверхность, прохлада которой проникала в меня, с моих губ вскоре сорвался всхлип.

Плач, который, казалось, не был моим, пронизывал комнату. Мое тело неконтролируемо дрожало. Это была боль, это была печаль, это был ужас и одиночество, которые заполнили меня до глубины души, но я не могла ни у кого найти утешения. Это было то, о чем я не могла рассказать даже Шарлотте.

Я была такой слабой и жалкой, когда сталкивалась с Теодором…

«Хиик…»

Все эти чувства я должна была держать при себе. Как проглотить колючку. Даже если я попытаюсь сделать вид, что его там нет, даже если я попытаюсь выбросить его, смогу ли я избавиться от него? Будет ли это так легко? Что мне теперь делать?

Скорее, я хотела бы быть похожим на своего отца, на монстра.

Если бы я была монстром, которого никто не мог бы полюбить…

Тогда это не было бы так болезненно.

Это заблуждение было поверхностным, эта надежда была слабой, но правда была ясна, и это отчаяние было огромным. Возможно, я втайне надеялась. Что меня может спасти кто-то, если я влюблюсь в него.

Ошибочно было предполагать, что Теодор Валентино может понять меня, если узнает правду обо мне. Что он может спасти меня…

Я даже не знала, что он испытывает ко мне только отвращение.

Как смешно, что я ожидала чего-то и пыталась за него уцепиться.

‘Я не биологический ребенок Герцога Эверетта… По правде говоря, я отличаюсь от них.” Поверит ли Теодор в это?

Я зарылась лицом в обе ладони. Слезы все еще продолжали выкатываться с под моих ресниц. Если бы я только могла выплакать озеро, в котором смогла бы утонуть. Эта печаль заставляла меня желать собственной смерти. Почему я, почему именно я…

Меня охватило желание вырвать и раздавить сердце, которое так болезненно трепетало внутри меня. Пожалуйста. Остановись. Даже если я боролась и кричала, умоляя прекратить эту боль, сердце продолжало мучать меня изнутри.

Почему я должна была испытывать чувства к Теодору Валентино. Я жила, как старое дерево, которое высохло и умерло, но почему именно к нему я испытывала такие явные чувства. Несмотря ни на что, это должен был быть кто-то другой.

«……»

Подняв голову, я вдруг увидела свет, проникающий сквозь мои пальцы. Солнце уже взошло, но я не чувствовала его тепла.

Я пролила слезы и долгое время безучастно смотрела в окно. …Мне казалось ложью, но увы, начался новый день.

Тук, тук…

Я услышала стук за дверью, но, не ответив, легла под простыни и погрузилась в глубокую темноту.

Солнце не взойдет в течение моего дня. Возможно, навсегда.

* * *

С тех пор отношение Теодора стало гораздо холоднее и резче, чем раньше.

Даже если я только раз взглянула на него, он бросал мне резкое замечание, и каждый раз, когда это случалось, я могла ответить только тем, что сжималась глубоко в себе.

Я все больше и больше боялась его. По правде говоря, я даже не знала, что боюсь своих чувств к нему. Эти эмоции сделали меня слабой. В его присутствии я была очень слабой, и меня легко было ранить одним лишь взглядом его язвительных глаз.

Я ненавидела себя так сильно, что мне хотелось разорвать, сломать, уничтожить себя. Но, как и раньше, у меня не хватало смелости покончить с собой. Я также не могла убежать отсюда. В то время, когда семья Валентино была еще слаба, если бы я сбежала, не знаю, что бы сделали с Валентино мой отец или Оуэн, используя меня в качестве оправдания.

И вот я оказалась перед дилеммой. Повсюду были ножи — я не могла никуда уйти. Лучше всего было просто свернуться калачиком прямо здесь, где я была.

Но однажды я набралась храбрости и заговорила с ним.

«Герцог, я должна тебе кое-что сказать…»

«Я занят.»

«Это займет всего минуту».

«Что такое? Не тратьте мое время и просто скажите прямо».

От его недовольного взгляда мои плечи автоматически сгорбились, но я, наконец, смогла произнести слова, которые отрабатывала всем сердцем.

«Я не такой, как мой отец и братья. Я… я не хотела этого брака. Я имею в виду, я не хотела выходить за тебя замуж, чтобы навредить семье Валентино, это произошло только по принуждению моего отца. Я просто хочу помочь семье Валентино и тебе…».

Однако слова, слетевшие с моих губ, были похожи на тарабарщину. Я думала, что знаю, как мне изложить эту историю, контекст которой сам по себе был уже трудноуловим, но, конечно, такой шанс не представился.

Теодор просто смотрел на меня, но в этот момент он потерял контроль над собой и сказал следующее.

«Мне было интересно, что вы собираетесь сказать… Если вы пытаетесь разыграть меня, сделайте это более правдоподобно, мисс Эверетт. Но ваше выражение лица довольно хорошее».

Холодно улыбнувшись, он отвернулся. Когда я смотрела на его удаляющуюся фигуру, мне показалось, что внутри меня что-то оборвалось.

Теодор часто отправлялся на передовую, чтобы закрыть трещины, которые часто опустошали землю. Это занимало как три дня, так и один-два месяца.

Он был очень занят, и поговорить с ним становилось все труднее и труднее. Тогда мои чувства неуклонно перешли к двум людям, которые завладели мной.

Шарлотта была единственной, с кем я могла открыто разговаривать здесь, в замке Валентино, поскольку меня исключали из всех семейных событий и отчуждали даже в самых незначительных случаях.

Миссис Сеймур не замечала тонких притеснений со стороны слуг по отношению ко мне. Однажды на подоконниках моей комнаты были разложены мертвые птицы, и Шарлотта со злостью убрала их, потому что все остальные сделали вид, что попросту не заметили их.

Такое случалось довольно часто. В конце концов, я привыкла к тушкам животных. Птиц, мышей, змей, лягушек, иногда насекомых. Я больше не удивлялась, когда видела мертвецов.

Жители замка Валентино перешептывались между собой, говоря, что я жуткая. Но меня подобное не задевало. Был кто-то другой, кто был способен причинить мне боль — Теодор Валентино всегда был единственным, кто мог это сделать.

—

‘Есть один бал в столице…’

‘Неужели я должен быть там, чтобы сопровождать тебя? Иди туда сама.

—

‘Я бы хотел позаботиться о травах, которые остались в теплице. Их можно использовать как лекарственные травы, поэтому я хочу раздать их жителям этой территории».

Но это не изменит моего мнения о тебе. Не делай бесполезных вещей. Ты не герцогиня Валентино — ты Лили Эверетт. Когда-нибудь мы разведемся, и ты покинешь этот замок».

—

‘Это действительно, действительно не я убил щенка, которого ты растила…’

Тогда почему тело было найдено в шкафу в твоей комнате?

‘Я не прятал его, это был кто-то эм…’

‘Забудь об этом. Я не хочу больше говорить об этом.

‘……’

—

‘Тео-нет, герцог, пожалуйста, помогите мне хотя бы раз. Пожалуйста, вы должны остаться со мной до конца банкета. Пожалуйста…

‘Что это за фокус? Отпустите мою руку. твой брат зовет тебя, так что просто уходи».

—

Я увяла.

Больше всего меня потряс тот факт, что Теодор Валентино ни при каких обстоятельствах не будет меня защищать.

Это осознание разрушило все ожидания и мечты, которые я бессознательно питала к нему. В тот день на банкете Оуэн схватил меня за запястье и прошептал: «Лили, ты ведь не забыла, кто ты?».

Я кивнула, как безжизненная кукла, и в ответ Оуэн удовлетворенно улыбнулся. Затем он добавил: «Я тот, кто заставил тебя стать Лили Эверетт. Ты принадлежишь только мне до самой смерти.

Лили Эверетт.

Лили Эверетт.

Лили Эверетт…

Это было похоже на имя товара. Я не знала, но, на удивление, казалось, что было много мужчин, которые хотели купить меня. Казалось, все ждали моего развода с герцогом Валентино. Взвесив все за и против того, чтобы я стала второй женой или наложницей, Оуэн оценил имущество и власть кандидатов на роль моего следующего мужа.

Среди них был Леннон Честер. Он был наиболее вероятным кандидатом, потому что еще до моего замужества он хотел, чтобы я стала его любовницей. Он даже сказал, что искренне любит меня. Он целовал тыльную сторону моей руки и шептал ласковые слова.

“Я люблю тебя, Лили. Я хочу сделать тебя своей как можно скорее».

Теперь я понимаю. Я не знала, что найдется так много людей, которым будет все равно, пока я с красивой обложкой снаружи. Куклы были легкими, тихими и красивыми снаружи, даже если внутри они были пустыми.

Два года назад мой отец был полон решимости найти возможность поглотить семью Валентино целиком. И ему это удалось. Теодору Валентино пришлось жениться на мне, чтобы защитить свою семью и свои земли.

Это был брак, которого никто из нас не хотел, но мое несчастье не ограничилось только этой бедой. Поскольку мое сердце стало тосковать по человеку, который ненавидел и презирал меня и мою семью, я начала питать бесполезные надежды на него.

Это и было моим настоящим несчастьем.

* * *

Полтора года. Это был долгий срок, это был короткий срок.

Для него этот промежуток был гораздо больше. Люди говорили, что он женат на Лили уже полтора года, но казалось, что их первая встреча произошла гораздо раньше.

Около двух лет назад он смутно помнил, как посещал замок Эвереттов. Однако это воспоминание было таким скудным, словно кусок сыра, который уже успела прогрызть мышь. Он точно кого-то встречал, но на этом воспоминания заканчивались.

Теодор был уверен, что это было воспоминание, содержащее Лили.

…Как исчезли только воспоминания о ней?

«Я прошу прощения, милорд. Госпожа сказала, что не хочет с вами знакомиться…»

Теодор поднял голову, услышав обеспокоенный голос служанки.

Его рана на голове заживала нормально, но врач сказал ему на всякий случай сделать перерыв, поэтому он воздерживался от любых нагрузок и в целом заботился о себе.

Теодор закрыл книгу, которую держал в руке, и вспомнил разговор, который состоялся у него с камергером.

“Именно ради дома Валентино вы женились на госпоже, милорд. Это была сделка с домом Эвереттов».

Все, что рассказал ему камергер, было обрывочным.

Единственной причиной, которую назвал камергер, было то, что он не мог передать объективные истины и честные факты.

Позже он узнал от других, что все ненавидят Лили — госпожу из дома Валентино.

«……»

Не говоря ни слова, Теодор встал. Если это он попросил о встрече, то он не знал, действительно ли она пойдет ему навстречу. Это было бы нелегко.

«Вы сказали, что вас зовут Шарлотта».

«Да? Да!..»

«Я не помню даже твоего имени. Может быть, это потому, что вы близки с ней?»

«А…»

«В любом случае, я пойду в комнату герцогини. Проводите меня туда».

Глаза Шарлотты расширились. Казалось, она вот-вот что-то скажет, но она закрыла рот рукой и вскоре склонила голову с выражением покорности.

«Да, Ваша Светлость. Я проведу вас туда».