Невеста губернатора (Новелла) - Глава 0

Дул сухой ветер.

Из-за этого растения в саду выглядели менее живыми, чем обычно. Диртес тихо прогуливалась среди растений. Ее ниспадающие платиновые волосы были аккуратно причесаны и мерцали на свету. Ее зеленые глаза, в которых, казалось, отражалась зелень летнего леса, моргнули, как в замедленной съёмке.

Когда ее пальцы коснулись широколистного дерева, поникшие листья медленно начали восстанавливать жизненную силу.

Это было такое фантастическое зрелище, что любой, кто увидел бы такое, усомнился бы в своих собственных глазах. И все же женщина безразлично проверяла растения, словно это было для нее чем-то обыкновенным, естественным.

Через некоторое время растения, мимо которых она проходила, стали выглядеть намного живее, чем раньше. Сад вновь обрел свой обычный вид.

Затем женщина села рядом с фонтаном в центре сада. Он уже начал пересыхать.

Диртес.

Она коротко вздохнула, когда деревья и трава начали выкрикивать ее имя. Голоса растений, казалось, ждали от нее ответа, но она ничего не сказала. Окликнув ее еще несколько раз, растения вскоре успокоились.

Сухой ветер дул ей в лицо, и Диртес накинула на плечи шарф.

Сзади шея, где он кусал и оставлял засосы, все еще пульсировала. Когда Диртес смотрела в зеркало, она видела там красные следы, но, по крайней мере, не было синяков. Теперь уже не было стыдно показывать такое тело служанкам, хотя грудь и руки под одеждой выглядели многим хуже.

Кроме того, она всё ещё чувствовала острую боль в раненом плече.

Глаза Диртес затуманились, когда она докоснулась до него.

— Мне потребуется больше времени, чтобы прийти в себя…

Три дня назад, после нескольких дней сильного дождя, плечо Диртес снова начало сильно болеть. В результате у нее поднялась температура, и вскоре она уже не могла даже нормально встать. Голова болела от жара, тело было липким от пота. Однако на ее лице не отразилось ни капли раздражения при воспоминании о тех днях.

В тот день она встретила Лаклана. Она подумала, что не будет возражать, если умрет от этой боли. На самом деле нет, она думала, что будет хорошо закончить свою жизнь вот так.

Диртес посмотрела в безоблачное небо, где уже заходило солнце.

Горизонт, на который опускалось светило, был окрашен в яркие золотые тона. По мере того, как исчезал свет, окружающее становилось смесью пурпурного, синего и красного. Там, по небу, летела длинная вереница птиц.

Даже зная, что это совершенно бесполезная затея, она завидовала птицам. Птицам позволено свободно пересекать горы и моря.

— Миледи.”

Пока Диртес в саду жалела саму себя, служанки тихо и оперативно позвали ее. Это были служанки, которые наблюдали за ней, пока она кое-кого ждала.

— Он только что вернулся. Скоро будет здесь.”

Диртес беспомощно кивнула в ответ на испуганные голоса служанок.

Ей даже не нужно было спрашивать, кто приехал. В доме есть только один человек, которого боятся служанки, — Лаклан.

Она предполагала, что он не появится сегодня, учитывая тот факт, что она приехала вчера и он не отпускал ее до рассвета. Но, похоже, даже этого было недостаточно. Диртес еще некоторое время смотрела в ясное небо, прежде чем обернуться.

— Я сейчас же отправлюсь туда.”

Вопреки ее нежеланию присутствовать, ее тело само немедленно направилось к особняку. Все равно ничего не изменится, даже если она будет колебаться. Нет, если он узнает, что ее не было в особняке, он будет тем, кто придет, чтобы найти ее. Когда он найдет ее, он тут же стянет с нее всю одежду.

Было ясно, что служанки не обратят на нее никакого внимания и не позаботятся о ней, пока она сама не позаботится о себе. Поэтому неважно, есть рядом служанки или нет.

У нее побежали мурашки по коже, когда она вспомнила о своём прошлом. Диртес вздохнула и опустила руки. Она уже дрожала как в лихорадке, просто думая о том, что сегодня вечером её снова не отпустят. После того дня Лаклан словно превратился в совершенно другого человека.

Мужчина, который некогда подарил ей цветы и бережно обнял, куда-то исчез. Тем не менее, она осталась здесь. Каждую ночь Лаклан врывался к ней в комнату с унизительными словами.

— …Не лучше ли было тогда умереть?

Диртес прикусила язык, вспомнив тот день, когда он пришел сюда.

Вскоре металлический привкус крови наполнил ее рот. Возможно, если она поздоровается с Лакланом, когда он войдет, и поцелует его, то сможет произвести на него впечатление. ‘Опять», — говорил он, как будто сожалел. Но в конце концов он шептал: «Тогда не имеет значения, если я причиню тебе еще больше боли».

Диртес стало душно. Вновь накопившаяся ненависть, обида и чувство вины распространились по всему ее телу. Завернув за угол сада, она попыталась усмирить одышку.

Вскоре показалось переднее крыльцо здания.

За воротами по дороге бежали лошади. Слуги выстроились в линию и были готовы приветствовать своих хозяев. Тем временем, горничная Хелен без единого слова протянула Диртес мокрое полотенце. Когда Лаклан слезал с коня, он всегда просил, чтобы ему его передали.

Из-под полотенца Диртес легко могла рассмотреть Хелен. Обиду в ее взгляде, когда она проходила мимо. — Я виню тебя за все это.

Ее рука так крепко вцепилась в полотенце, что аж ногти побелели. Тем временем, быстроногая лошадь остановилась перед Диртес. Она посмотрела на человека, сидящего верхом на лошади: темная кожа и черные волосы, развевающиеся на ветру, привлекли ее взгляд.

Лаклан Ллойд Гамильтон.

Губернатор Индевора. И теперь хозяин Диртес.

Когда слуги взялись за поводья, Лаклан немедленно соскочил с лошади и подошел к Диртес.

— Как поживаете, Диртес?”

“…”

Она определенно чувствовала себя плохо. Тело, страдавшее всю ночь, все еще кричало от боли. Что было еще унизительнее, так это боль в сломанном плече. Вспомнив о нём, Диртес дрожащими руками швырнула полотенце Лаклану.

Лаклан рассмеялся и обнял ее за талию. Запах пота, грязи, крови и пороха смешались воедино. Это был незнакомый запах войны. Она с отвращением изогнулась и оттолкнула его руками.

— Извини, я хотел вернуться раньше, но был занят ловлей крыс из Бёрнста.”

“…!”

Услышав слово «Бёрнст», Диртес остановилась. Лаклану было наплевать на реакцию Диртес, и он зарылся лицом в ее волосы. Аккуратно причесанные волосы были наполнены ароматом летних цветов и запахом травы. Этот аромат он также пил вчера всю ночь.

«Почему? Ты, должно быть, рада, что Ричард еще не отказался от тебя, верно?

“…”

Диртес закрыла рот. Она не хотела больше слышать слов, слетавших с его губ. Как только она попыталась отвернуться, он схватил ее за челюсть правой рукой.

— А разве ты не должна знать, когда нужно сдаться? Он знает, сколько ночей ты провела, выкрикивая мое имя.…”

На этих словах Диртес подняла руку.

Вместе со звуком пощечины на лице Лаклана остался отпечаток ладони. Однако, благодаря цвету его кожи, который был намного темнее, чем у других, это было не очень заметно.

Лаклан, которому только что дали пощечину, улыбнулся, а не нахмурился. Лица слуг рядом с ним, напротив, показались усталыми.

Не только слуги были сыты по горло его поведением — лицо Диртес мгновенно исказилось в сожалении. Чем больше она реагировала, тем счастливее становился Лаклан.

— Судя по тому, насколько ты энергична, кажется, ты можешь позволить себе поесть чуть позже.”

Лаклан обхватил Диртес за талию и приподнял на руках.

— Отпусти меня!”

— А ты не приходи раньше, чем я тебя позвал.”

Слуги молча склонили головы по его команде.

— Отпусти!”

Диртес начала дёргаться на его плече, но все было напрасно. Обняв ее за талию, Лаклан взбежал по лестнице особняка и направился в комнату. Все, от обоев до постельного белья в комнате, было заполнено теми вещами, которые она любит. Тюрьма, построенная специально для нее.

Вскоре Диртес упала на кровать. Не дав ей возможности встать, Лаклан подошел к девушке.

Ночь начнется, как обычно.

Как только она это поняла, Диртес закрыла глаза. Сколько еще ей придется кого-то о чём-то просить?

“Диртес Эвелин Рассел.”

Это был настолько дружелюбный голос, что у нее чуть ли не плавились уши. Голос, который душил Диртес. Она словно вернулась в прошлое, просто слушая его. Вскоре она поняла, что это всего лишь часть ее фантазии.

Теперь она знает, что всякий раз, когда Лаклан ласково зовет ее, с ней обращаются наиболее сурово. Как будто он говорил: «Всё, что случилось в прошлом, было ложью».

Лаклан обнял Диртес, которая буквально съежилась под ним, и уткнулся лицом ей в шею. Что-то горячее и влажное скользнуло мимо шеи к ключице.

Цена. Цена хозяина. Цена, которую нужно уплатить в обмен на то, чтобы остаться в живых и иметь возможность дышать.

Руки Лаклана двигались быстро. В мгновение ока вся ее одежда исчезла. Диртес была знакома с тем, как ее называли в «Индеворе».

Женщина губернатора.

Она приехала в эту страну не для того, чтобы ее так называли. Она села на корабль, идущий на континент Саула, чтобы выйти замуж за Ричарда Фрейзера по предложению короля. Если бы все шло по плану, она жила бы в Бёрнсте, а не в Индеворе, как жена Ричарда Фрейзера, а не губернатора этой страны.

Но теперь Диртес пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать под Лакланом из Индевора, а не под Ричардом из Бёрнста.

Лаклан снова поднял голову, чтобы уткнуться носом в ее волосы, произнёс эти слова таким голосом, что девушке показалось, будто бы он наконец-то смог нормально дышать:

— Я скучал по тебе весь день, моя лесная фея.”