Невеста губернатора (Новелла) - Глава 20

Когда она вспомнила события которые развернулись, когда она впервые открыла глаза, Хелен принесла большой таз, полный воды. Достав чистое полотенце, она намочила его в тазике. Прохладной тканью она вытерла холодный пот с тела Дитрес, оставив ощущение свежести.

Диртес взглянула на лежащую перед ней одежду. Пижамы ничуть не уступали по качеству тем, что были на родине.

Поскольку она еще не оправилась от лихорадки, ей приходилось менять пижаму несколько раз в день из-за ее холодного пота. Хотя на сей раз, пижама, в которой она сейчас была, отличалась от той, в которой она спала. Хелен, должно быть, переодела ее в новый комплект, пока Диртес спала.

Диртес обычно спала чутко, поэтому для нее было необычно засыпать настолько глубоким сном, чтобы она даже не замечала, когда ее переодевают.

«Господин Крейг упомянул, что я приняла множество снотворных».

Когда боль усиливалась в течение ночи, лекарство, которое она принимала перед сном, имело странный травянистый привкус. К счастью, это помогло облегчить боль, и ее лихорадка спадала. Пока Хелен заканчивала вытирать все салфеткой, Диртес заговорила:

— Тебе, должно быть, нелегко заботиться обо мне каждую ночь. Спасибо за это и за смену одежды.

На мгновение Хелен повернулась к ней лицом, прежде чем покинуть комнату, не сказав ни слова.

«Если подумать, я еще не видел, чтобы она разговаривала с Крейгом. Должно быть, она не может говорить».

С этими словами взгляд Диртес остановился на двери, из которой ушла Хелен.

Вскоре дверь со скрипом открылась, и служанка вернулась с большим подносом. Это была такая сытная еда, что хоть это и был завтрак, его можно было принять за ужин. Большинство завтраков состояло из тарелки супа, хлеба, овощей и нескольких кусочков фруктов, но на этот раз Хелен также принесла мясо и рыбу.

Некоторое время глядя на нее, Диртес наконец взяла вилку. Различные блюда были нарезаны на мелкие кусочки, вероятно, из-за того, что она едва могла поднять руку. Благодаря этому Диртес смогла насладиться едой без особых хлопот. Хотя вилка, которую она держала, совсем не касалась мяса. Дело не в том, что она не могла есть мясо. Вместо этого…

«Сколько раз я тебе говорил! Ты…! »

Вздрогнув, Диртес положила вилку. Отец как будто был перед ней, она отчетливо слышала его голос. Она снова посмотрела на еду.

На первый взгляд, это ничем не отличалось от еды из родной страны. Тем не менее, откусив кусочек, ей пришлось ненадолго остановиться, позволяя незнакомому вкусу разлиться во рту.

Овощи, похожие на салат, были сладкими на вкус, а красные фрукты, похожие на ягоды, — горькими.

Говядина, которая показалась ей нежной, была куда более прожаренной, а рыба на ее тарелке оказалась невиданного ранее ей вида.

Только после всех обнаруженных ею открытий, Диртес поняла, что она действительно была в Сауле.

После еды девушке больше нечего было делать. По крайней мере, до тех пор, пока не вошел Крейг. Она с осторожностью приподнялась на кровати. Каждое движение пронзало ее плечо, но любопытство к внешнему виду вошедшего пересилило.

Когда Диртес встала, Хелен быстро передвинула стул к окну, как будто ожидая, что она переберется туда. Она укутала Диртес в тонкое одеяло. Теперь Диртес могла удобно посидеть в кресле, прежде чем вернуться на свое место.

Плотные белые шторы закрывали окна, не давая солнечному свету проникать в комнату. Занавески были закреплены так, чтобы они не развевались, так что Диртес могла смотреть только сквозь небольшое пространство между занавесками.

Когда она увидела знакомые пейзажи Индевора, в голову пришла одна мысль.

— Интересно, далеко ли Бернст за этими холмами?

Когда она была на борту корабля, ей удалось взглянуть на карту Саула, которую достал капитан. Поскольку исследования и разведка местности еще велись, были обозначены только края и береговые линии континента.

На карте были четко обозначены места расположения Индевора и Бернста. К сожалению, надлежащий масштаб не использовался, и Диртес не смогла определить, насколько далеко друг от друга находились два города.

«Определенно должен быть способ…»

Диртес вздохнула, думая о том, как ей добраться до Бернста.

«Смогу ли я попасть туда с таким телом? До этого как я вообще добуду лошадь? Есть ли небольшие города между двумя городами? Что с пустыней? Что с лесом? А туземцы?

Я должна добраться до Бернста, чтобы Серена была в безопасности».

Мысли Диртес закружились от неправильных обстоятельств, в которых она оказалась, и вскоре она потерялась в своих раздумьях.

Затем она покачала головой. Зачем наполнять все это бесполезными амбициями? Разве она уже не поклялась Лахлану? Она поклялась. Теперь она привязана к нему в разы сильнее, нежели при брачном обете. Диртес произнесла слова, в которых было столько силы.

Клятва должна быть сдержана.

«Каким-то образом… Мне просто нужно заставить его избавиться от клятвы».

Если бы Лахлан был обычным солдатом, то, возможно, она смогла бы убедить его передумать. Однако вместо этого он был губернатором. Она не могла предложить ему ничего, что могло бы повлиять на его решение. Она даже слышала от Крейга, что Лахлан отвечает за многие шахты «Индевора» и большую часть земли. Есть ли хоть что-то, что может поколебать его…

Пока она размышляла, внимание Диртес было отвлечено на людей, выходивших из особняка.

В их руках было много предметов, было видно, что идет масштабная стройка. Гнилые деревянные доски, выцветшие и грязные ковры, пыльные рамы, осколки цветного стекла. Это были лишь некоторые из объектов, которые были забраны людьми.

Однако, что привлекло внимание Диртес среди всех выполняемых работ, так это дерево, которое несли несколько рабочих. Шуршали его засохшие листья, а увядшие ветки были тонко сплетены.

…Лесная фея

Диртес вскочила на ноги, услышав звук. Она это услышала. Голос дерева. Наклонившись ближе к окну, она увидела, как дерево медленно отодвигается. Именно тогда одна из его увядших ветвей начала излучать голубое свечение.

Ветка тянулась к Диртес. Зеленые листья, которые висели на кончике ветки, начали трястись, прежде чем засохнуть и упасть.

…Прощальный привет.

Это были последние слова дерева. Именно тогда Диртес поняла, что его голос был таким же, как тот, который спас ее. Некоторое время она оставалась там, глядя на дерево, которое рабочие несли. Медленно подойдя к ней, Хелен тихонько положила одеяло обратно на плечо Диртеса, пока та плакала.

Той ночью у Диртес снова поднялась температура. На этот раз температура ее тела была намного выше, в результате чего Крейгу пришлось давать ей куда большую дозу лекарства. Когда она увидела Хелен, идущую с миской, она покачала головой. Нет, она не хотела есть это и причинять себе еще большую боль.

Она должна была быть более сильной. Она не должна была давать такой грязный обет и должна была жить чистой и комфортной жизнью. Каждый раз, когда она вспоминала о своей клятве, она чувствовала себя расстроенной.

Клятва не была широко обсуждаемой темой. Но все знали, что женщина может дать обет только один раз в жизни. Клятва имела такое же, если не похожее значение, что и брак.

Хотя клятва не содержала слов о браке, чистые женщины — это те, кто не дает обетов. Даже если клятва была дана, чтобы спасти ее жизнь, это не меняет того факта, что она дала клятву. Отныне пути назад уже не было.

Таким образом, Диртес не могла заснуть. Последствия того, что произойдет, если родная страна узнает, что она сделала, не давали ей покоя.

Будет ли обет, который она дала, известен в ее родной стране? Могли ли новости об этом уже дойти до ушей в Бернсте? Отправлял ли Лахлан письма туда? Что произойдет, если он это сделает?

«Я боюсь…»

Диртес изо всех сил пытался дышать. Мысль обо всех плевках, указывании пальцем и презрительных глазах, направленных на нее, переполняла ее эмоции. Последствия нарушения клятвы также были ей неизвестны.

Когда она представила себе реакцию Серены, когда та узнает о клятве Диртес, в ее разум проникло еще больше страха. Страх, который рос внутри нее, медленно пожирал ее. Серена была настолько слаба, что встать самостоятельно было трудной задачей. Я тоже стану такой?

После того, как она постоянно ворочалась, она все еще не могла заставить себя заснуть.

«Сколько времени прошло?»

Внезапно ее глаза открылись, когда она почувствовала чье-то присутствие поблизости. Кто-то был в комнате. Человек, чье присутствие она почувствовала, подошел к кровати и погладил ее волосы. Диртес назвала первое имя, которое пришло ему на ум.

— …Хелен?

Голос Диртес заставил человека задуматься. Именно тогда она почувствовала знакомый запах песка. Глаза Диртес расширились. Этот человек не был Хелен.

Лахлан. Он здесь.

Тишина заполнила комнату. Оба были потрясены присутствием друг друга.

Диртес недоумевала, почему он здесь, пока ее не осенило. Она остановилась в резиденции губернатора, а он был губернатором. Не было никаких причин, почему он не мог быть здесь.

Это был первый раз, когда она увидела его после того, как проснулась. Честно говоря, причина, по которой она соизволила спросить Крейга о его местонахождении, заключалась в том, что она не хотела, чтобы он приближался к ней.

Для Диртес Лахлан был как невыполненное обещание, которое она не хотела вспоминать.

Диртес даже не знала, как ей следует обращаться с ним. Прежде чем она потеряла сознание, она ощетинилась от гнева. Вскоре ненависть понемногу угасла.

По сравнению с добровольным принятием обета, клятва была похожа на насильное замужество. С того момента, как Диртес попала сюда, с ней обращались так хорошо, что это могло показаться почти гостеприимным.

Она имела возможность оставаться в чистой и просторной комнате с горничной и доктором рядом, которые заботятся о ней изо дня в день. Каждое блюдо было восхитительным, и если она чего-то хотела, они выслушивали большинство ее требований. Единственное требование, которое они не выполнили, это просьба связаться с людьми в Бернсте.

Поэтому Диртес была сбита с толку и не могла понять намерений Лахлана. Какие мотивы стояли за его действиями.

Дать клятву равносильно браку. Но если бы это было так, Лахлан, скорее всего, пришел бы и остался на ночь. Но он этого не сделал. Человек, которому женщина поклялась, будет от неё зависим. Ведь клятва затрагивает не только сердце, но и тело.*

«Должно быть, он ждал, пока я сначала выздоровею».

Как только эта мысль пришла в голову Диртес, ее тело напряглось.

Обе пары глаз, которые некоторое время смотрели друг на друга. Тишину нарушил Лахлан.

— …Ты не принимала никаких лекарств.