Невеста губернатора (Новелла) - Глава 3

Капитан корабля “Байан” облизнул губы, чувствуя легкое разочарование из-за того, что Диртес отвела от него взгляд. Если бы Диртес не заняла место графа Рассела или если бы она не собиралась стать невестой губернатора, он бы уложил ее в постель хотя бы один раз.

Капитан был не единственным, кто чувствовал то же самое, даже экипаж разделял это чувство. Тот факт, что самая благородная женщина во всем Рамедесе выглядела печально на корабле, на котором они находились, повлиял на их садизм.

Однако, зная, что Диртес обязана быть на борту корабля, члены экипажа и сам капитан были вынуждены дать клятву не прикасаться ни к одной женщине на судне перед королевским верховным жрецом. Кроме того, капитан знал, что Диртес собирается выйти замуж за губернатора Бёрнста.

Ричард Фрейзер, губернатор Бёрнста, незаконнорожденный ребенок, который считался грязным, непристойным. Он смог стать губернатором Бернста, так как его отец — король Рамедеса.

Просто смешно, что церковь считает Ричарда “незаконнорожденным”, ведь он был самым набожным и искренним человеком из всех, кого знал капитан.

Он принадлежал к тому типу людей, которые просыпаются до утреннего пения петуха, молятся на рассвете, ежедневно благодарят Бога перед едой и хвалят его же за безопасность своего дня перед сном.

Очевидно, что произойдет с человеком, который осмелится прикоснуться к женщине, которая станет невестой такого могущественного человека с набожной верой. В Рамедесе чистота является самым важным условием для того, чтобы стать невестой. Если бы девушка потеряла ее, она была бы вынуждена постоянно терпеть презрительный взгляд людей.

Если он узнает, что с его невестой плохо обращались до ее прибытия, губернатор Бёрнста свяжет капитана и членов экипажа и сожжет их заживо во имя Господа. Матросы прекрасно знали об этом, поэтому просто смотрели и смотрели на Диртес, не смея даже приблизиться к ней.

С точки зрения моряков, Диртес тупо смотрела на континент Саула. Любовница аристократа не должна показывать свое лицо незнакомцу начиная в того момента, как была достигнута зрелость. Но на этом корабле таких манер не было.

Ее лицо, похудевшее по сравнению с прошлым днем, выражало страх. Тем временем, когда солнце начало клониться к закату, Диртес снова накинула вуаль. Это действие показывало, как она хотела вернуться сейчас обратно.

Капитан подошел к Диртес, протягивая ей руку. Когда он провожал ее, она взглянула на него.

— Я отвезу вас туда.”

“…Спасибо.”

Несмотря на то, что они находились в лодке, предназначенной для пленных, трудно было назвать Диртес заключённой. Конечно, она была наследницей семьи, вовлеченной в заговор, но как только она приедет в Бёрнст и выйдет замуж за губернатора, такие слова быстро улетучатся.

Таким образом, если она выйдет замуж за губернатора Бёрнста и ей присудят графский титул, немногие оставшиеся в живых из семьи графа Рассела, включая Диртес, будут прощены за свои грехи, и почтенный граф также останется в живых.

— Проще говоря, король подарил своему сыну титул, состояние и женщину. — подумал капитан, довольный тем, что Диртес положила руку ему на плечо. Такой эскорт был единственным контактом, который она могла иметь, не будучи замужем. Купаясь в завистливых взглядах матросов, капитан повел Диртес по более широкой тропе, чем та, по которой шли пленники. И в этот момент…

Дзынь! Дзынь! Дзынь! Дзынь!

Внезапно на сторожевой башне зазвонил колокол. Люди быстро повернули головы, услышав колокол, который звенел всего несколько раз за все время их путешествия на судне.

— Из-за острова появился корабль! Он быстро приближается к нам!” — крикнул матрос сверху.

“Флаги!” — приказал капитан, хотя и знал, что это бесполезно.

— Нет!”

— Всем приготовиться! Нам нужно убираться отсюда как можно скорее! Сначала они отправятся за кораблем!”

Матросы двигались быстро.

Это не было чем-то необычным — быть атакованным другим кораблем во время долгого путешествия. Поэтому капитан сформировал экипаж из людей, имевших опыт борьбы с пиратами. Но даже так:

— Мы уже почти на месте, и тут они!

Он знал, что это было чрезвычайной удачей, что ничего не произошло на протяжении большей части их путешествия. Но кто бы мог подумать, что неприятности появятся, как только они приблизятся к месту назначения?

— Мы не можем потерпеть поражение просто так.

Поскольку корабль еще не причалил, было точно неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы добраться до Бёрнста, но это определенно не будет долго. Кроме того, пираты пошли бы за Лермелем первыми, так как он заполнен товарами. Корабль близок к месту назначения, он ни за что не потеряет здесь все. Капитан потянул Диртес за руку и повел ее в комнату.

— Я должен хотя бы её взять с собой…

Капитан, втолкнув Диртес в каюту и взобравшись обратно на палубу, определил местонахождение маленькой лодки, привязанной к корпусу.

Диртес сидела в комнате и смотрела в потолок, откуда доносились громкие шаги. Жесткая деревянная кровать и комод, прикрепленный к стене, — вот и все, что могло поместиться в этой каюте. И все же это было второе по роскоши место на корабле после кабинета капитана.

Диртес крепко зажмурилась, услышав крики матросов и выстрелы. Это напомнило ей о последней встрече с отцом.

Ее отец и родственники были привязаны к столбу. Поскольку он был аристократом, король сказал, что проявит милосердие, даст ему покончить с жизнью при помощи пули. Люди хвалили короля, впечатленные его нравом.

‘Отец.

Диртес опустила голову, вспоминая отца, графа Рассела. Она подумала, что что-то не так, когда солдаты, впервые вошедшие в особняк, крикнули, что нашли предателя, и увели ее отца. Однако граф Рассел лишь неоднократно говорил, что сожалеет, а не то, как всё это несправедливо, Диртес понимала, что все кончено.

Диртес опустилась на колени перед королем, прислушиваясь к ругательствам, которые, казалось, бесконечно лились из уст ее отца. Раздалось несколько выстрелов, за которыми последовали громкие возгласы. Ей было невыносимо видеть, как ее отец встречает свой конец таким образом. В ответ на ее дрожь король мрачно произнес:

— Я не хочу, чтобы древняя семья Расселов исчезла таким образом.”

Диртес лежала на полу лицом вниз, ожидая продолжения фразы от короля. Ей пришлось потратить всю свою энергию, чтобы сдержать слезы. Трудно было вспомнить, что Король, который минуту назад без колебаний выстрелил в ее отца, был тем самым человеком, который целовал ей тыльную сторону руки и тепло приветствовал ее, Лесную Фею Рамедеса.

— Я не хочу, чтобы меня заперли вместе с другими грязными заключенными, которых я предпочла бы не называть.”

“…”

Диртес, тоже грязная грешница, ничего другого не могла сделать, кроме как откровенно лгать. Она лежала так низко, что ее живот касался пола, и не могла видеть лица короля и реакции на ее слова.

— Я как раз подумывал сделать тебе предложение.”

«…С моим грешным естеством я приму все.”

Диртес открыла рот, едва дыша.

— Что вам известно о Сауле?”

— Это место, которое стало славной территорией нашего Рамедеса.”

Диртес отчаянно пыталась восстановить свои воспоминания о Сауле. Странно, почему король вдруг спросил о ее знаниях о колонии, но даже в этом случае она должна была продемонстрировать как можно больше из того, что помнила.

Неведомая земля, на корабле три месяца пути. Давным-давно был начат новаторский проект, и теперь уже созданы два города. Кроме этого, Диртес помнила только свирепого зверя, похожего одновременно на собаку и попугая, которого ей привезли из Саула.

— Тебе следует быть внимательнее, когда говорит Сирен.”

С самого рождения у Сирен всегда было плохое здоровье. У Сирен было сильное желание узнать о большом мире, так как ей было трудно даже выйти за пределы особняка, кроме как всего на пару дней. Поэтому она исполнила свое желание, собирая вещи в Саул. Когда Диртес вспомнила голос Сирены в те дни, когда она приходила поболтать с ней каждый день и объяснить ей некоторые детали, она почувствовала, что вот-вот польются слезы.

Сирен, где ты? Перед кем ты сейчас лежишь?

“Диртес, я отправлю тебя в Саул.”

Ужас начал охватывать Диртес.

— …Могу я спросить, почему вы посылаете меня туда?”

Как бы она ни старалась это скрыть, страх в ее голосе все равно просачивался наружу. Саул — это земля, полная пленных и солдат. Если вы хотите убить человека, нет никакой причины убивать его здесь, но там были все возможности.

Диртес думала о том, что она могла бы сделать, чтобы выжить, живя там. В конце концов, она прожила всю свою жизнь в надежде унаследовать семейный титул и когда-нибудь стать графиней. Кроме того, бесполезно носить драгоценные камни в Сауле.

“Губернатор Бёрнста — невероятно талантливый человек.”

Когда король упомянул о губернаторе Бёрнста, Диртес уловила образ мыслей короля и то, для чего она будет использована. Бёрнст — второй город Саула, и жители Рамедеса знают, что правитель был незаконнорожденным сыном короля.

— Ты будешь иметь право наследовать титул графа Рассела.”

“…”

Диртес почувствовала легкое головокружение, услышав эти слова. Ее разум был полон хаотичных мыслей.

Так вот почему король проигнорировал предложение дворян лишить ее и Сирен их права на престол.

Несмотря на то, что отец совершил тяжкое преступление, связанное с заговором, ни один из активов графа Рассела еще не был конфискован. Погибло лишь несколько человек, а те, кто выжил, не осмеливались просить об имуществе. Диртес тоже заметила, что король оставил имущество графа Рассела нетронутым.

Он намеревался соединить семьи и передать все кому-нибудь другому.

— Это не займет много времени. Если ты продержишься там, то очень скоро вернешься в Рамедес. Я сделаю все возможное, чтобы это произошло как можно скорее. Губернатор Бёрнста встретит тебя с учтивостью, как доберешься туда.”

Дружелюбный голос короля заставил ее почувствовать, что он действительно заботится о ее безопасности и благополучии. Тем не менее Диртес продолжала поднимать голову, моля о пощаде.

Однако, словно предвидя её реакцию, король надавил ботинками на голову Диртес. Хотя он и не давил слишком сильно, в нем было достаточно мощи, чтобы Диртес не смогла поднять голову. У неё начал болеть затылок.

Диртес опомнилась, как только холодный мраморный пол коснулся ее щеки.

Король ничего не предлагал. Он отдавал приказ, и грешнику не оставалось ничего другого, как выполнить его.

— …Надеюсь, тебе там понравится.”

Диртес не могла возразить, когда столкнулась с непоколебимым и строгим голосом короля. До самого конца Диртес не видела, что делает король и какое у него выражение лица.