Невеста губернатора (Новелла) - Глава 41

По воспоминаниям Лаклана, гарша нельзя убить выстрелом из оружия, не говоря уже о ноже, из-за его жесткой кожи. Хитрый зверьоднажды  убил ребенка и бросил перед матерью, а жену убил и бросил перед шатром мужа. Это была игра зверя.

Лаклан ощупал свою спину. Когда он столкнулся с ним в переулках Индевора, пули уже закончились. Все, что у него оставалось, это единственный кинжал. Гарш знал об этом и немедленно напал на Лаклана.

У гарша был колючий мех и жесткая шкура, так что единственным местом, куда он мог атаковать, были глаза. Поэтому в конце отчаянной борьбы он воткнул кинжал ему в глаз.

Говорят, что в этот момент крик гарша услышали все жители Индевора, а также туземцы за его пределами.

— Кассар. Если увидишь гарша, беги.

Эти слова однажды прошептала ему на ухо его мать, которая вместе с ним была заперта в подземной клетке.

— У тебя есть кровь Фалуды, ты можешь убить его. Но гарш — это монстр, который возвращается к жизни. Однажды он вернется и отомстит.

Разве существует монстр, который возвращается к жизни? Однако труп гарша, подвешенный на башне, исчез через несколько дней.

— Вместо того, чтобы напасть на человека, который его убил, хитрый гарш выискивает и вырывает самое дорогое для этого человека. Вот почему это чудовище, которого боятся.

Тогда, Лаклан не боялся, что тело гарша исчезло. Самое дорогое? Лаклан ставил Индевор превыше всего, но это не делало Индевор для него самым драгоценным. Для него Индевор был собственностью, которую он должен был унаследовать.

Когда он убил гарша в прошлом, самым главным для него было жить спокойно и мирно в стране без гарша. Так что бояться было нечего.

Но сейчас.

Лаклан повернул голову. Издалека виднелся Индевор. Сияющее море под ясным небом, пышный лес и Индевор между ними выглядели очень мирно. Красная крыша здания управления привлекла его внимание. Его сердце екнуло, когда он подумал о девушке, которая находилась под этой крышей.

— Господин Лаклан?

Увидев, как Лаклан внезапно оседлал лошадь, Брайан запаниковал и позвал его.

— Сначала я вернусь в Индевор!

Сказав это, он немедленно поехал в сторону Индевора.

Теперь Лаклан боялся гарша.

***

Услышав ржание лошади, Диртес подняла глаза. Лаклан прибыл?

Глядя на море за открытым окном, солнце опускалось за горизонт. Оранжевое небо, которое начиналось от линии, где солнце достигало моря, сливалось с голубым небом по мере удаления, затем становилось пурпурным и синим, а в конце наступала ночь. Услышав, как открывается входная дверь, Диртес попыталась прекратить свои действия. В любом случае, когда кто-то входит, вы должны поздороваться…

Бам!

Дверь открылась с треском. Потрясенная, Диртес выронила из рук серебряную ложку.

— Лаклан?

Она знала, что это он пришел. Но никогда не думала, что он зайдет вот так. Его волосы были спутаны и прилипали к потному лицу, а одежда была растрепана. Прежде всего, это искаженное лицо, словно он увидел демона. Это лицо Лаклана Диртес никогда раньше не видела.

По комнате эхом разнеслось хриплое дыхание Лаклана. Она не понимала, почему он так запыхался.

— Что-то случилось? Ч-что произошло?

Диртес была удивлена внезапным объятием Лаклана и оттолкнула его. Но вместо того, чтобы отпустить, он обнял ее с еще большей силой, и в конце концов ей ничего не оставалось, как издать слабый стон и перестать сопротивляться. Звук тяжелого дыхания и быстрое вздымание и опускание его груди коснулись ее лица.

Из-за потной одежды она сильнее почувствовала запах Лаклана. Теперь это был аромат, который обволакивал ее каждую ночь, так что она не чувствовала сопротивления. Лаклан чуть пошевелился, и по деревянному полу что-то заскрипело.

— По-подожди. Ложка…

Ложка, которую она уронила, лежала под его ногами. Диртес попыталась дотянуться до пола. Затем Лаклан снова обхватил ее за талию и притянул к себе.

— Ла… Ых!

Их губы соприкоснулись еще до того, как она произнесла его имя. Вздрогнув от внезапно появившегося языка, Диртес несколько раз хлопнула Лаклана по плечу, но безрезультатно. Потеряв равновесие, Диртес не оставалось ничего другого, кроме как схватить его за лицо. Она чувствовала мокрые волосы на кончиках пальцев.

“Почему ты?”

Она не понимала, что происходит, что заставило его так быстро бежать, что тот весь вспотел. Почему он делает это, как только приехал?

— Мм!

Лаклан поднял Диртес, продолжая целовать, и положил ее на стол. Послышался звук падающего на пол столового серебра.

“Что ты пытаешься…?”

Она хотела задать этот вопрос, но не могла произнести ни слова, потому что язык Лаклана все еще был у нее во рту. Она почувствовала, как рука, обнимающая ее за талию, скользнула вверх.

— Ах!…

Глаза Диртес расширились. Потому что рука, прошедшая через ее талию, подошла к ее груди. Поскольку она собиралась лечь спать, на Диртес был только тонкий халат, напоминающий ночную рубашку.

Рука проникла в под ее одежду. Его сильные руки с легкостью стянули с нее одежду, обнажив ее белоснежную пышную грудь. Заходящее солнце, теперь освещая свой последний свет, опустилось на ее безупречную грудь. Когда она изогнулась от внезапного холодного воздуха, теплое, резкое ощущение охватило ее грудь. Было легко понять, что это была рука Лаклана.

— Почему…

Воспользовавшись едва образовавшейся брешью, Диртес выдавила свой голос. “Почему ты это делаешь вдруг?” Она не могла понять, почему он внезапно делает это здесь и сейчас. Трудно было предположить, что так возбудило Лаклана. Ну точно не ее вид, протиравший серебро. Диртес закрыла глаза, приготовившись к тому, что теперь произойдет. Когда она давала клятву, думала, что это когда-нибудь произойдет. Но не думала, что это произойдет сегодня.

Подумав так, она закусила губу, но Лаклан не двинулся дальше. Когда он перестал двигаться, в комнате, где можно было услышать только звук двух дыханий, чувства Диртес оживились.

Прикосновения других людей к телу пробуждают чувства более чутко. Поэтому Диртес отчаянно пыталась задержать дыхание. В противном случае странное ощущение в ее груди, казалось, распространилось по всему телу под его грубыми руками.

Прошло много времени, но больше контакта не было. Диртес, которая колебалась, осторожно открыла глаза. Взгляд Лаклана, обращенный к ней, был не похотью, а облегчением.

— … Лаклан?

— Я пошел в управление… Но там сказали ты… уехала одна…

Лицо Лаклана источало неразрешенные эмоции.

— А вдруг… если бы что-то случилось…

От резиденции губернатора до здании управления было меньше 20 минут, даже если ехать не спеша. Кроме того, она ехала по главной дороге, вдоль которой стояли магазины и дома. Поэтому, Диртес был удивлена переживанию Лаклана.

— Из-за этого… мм…

Диртес проглотил слова, которые собиралась спросить, была ли это единственная причина, по которой он так прибежал. Рука Лаклана немного сжалась и по ее груди снова пробежала дрожь. Было бы не странно, если бы она сразу умерла от стыда, но Диртес не сопротивлялась и просто смотрела на него.

Диртес чувствовала, как бьется и стучит ее сердце в его ладони, которая нежно сжимала ее грудь.

— ……

— ……

Некоторое время эти двое не разговаривали. В конце концов, первым двинулся Лаклан. Внезапно он пришел в себя и тут же начал натягивать ее одежду, которую сам же стянул. Диртес не уклонялась, а оставался неподвижной, спокойно принимая его прикосновения. Лаклан слегка приподнял ее и посадил к себе на колени лицом к себе.

— Извини, я волновался… Потому что гарш в первую очередь целится в сердце… . Поэтому…

— Гарш? Что это такое?

Услышав это впервые, Диртес спросил в ответ.

— … Нет. Не обращай внимания. Извини в любом случае.  Я снял одежду не потому что… просто, просто… Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Увидев, что он заикается, Диртес отказалась от мысли его расспросить. Если подумать, это было даже невозможно. В тот момент, когда была дана клятва, она уже принадлежала ему. Таким образом, он может делать все, что хочет.

— Я ждала, но ты не приходил… Другие сказали что им тоже уже пора уходить. И я приехала не одна. Белита спровадила меня.

— Белита?

— Я встретила ее на выходе. Когда я сказала, что должна вернуться одна, она сказала, что проводит меня, и я вернулась с ней. Она также попросила спросить, когда ты планируешь поехать в Зебрем.

Когда было упомянуто имя Белита, голос Диртес вдруг оживился. Она начала рассказывать ему, что произошло сегодня.

— … Итак, Сесиль вернулась, и я сделала ставку. Белита говорит, что претенденты на этот раз…

Лаклан слушал рассказ Диртес, иногда кивая головой или коротко отвечая. Лаклан едва мог вздохнуть с облегчением, когда она села к нему на колени и заговорила так, как будто она и не помнила, что он сделал ранее.

В рассказах туземцев говорится, что гарш обладает способностью вынимать сердце, есть его, а затем превращаться в обладателя сердца. Итак, если вы хотите узнать, является ли другой человек гаршем или нет, вы можете проверить, бьется ли сердце. Сердце гарша не в груди, а в голове, поэтому, если его сердце не бьется, значит, он превратился в человека.

Когда он услышал эту историю от старого туземного старейшины, то усмехнулся над ним, сказав, что это старая легенда, но эта история пришла ему в голову, как только он увидел Диртес.

К счастью, сердце Диртес билось. Когда он увидел, что она смотрит на него удивленными глазами, до него дошло, что он сделал и что держал в руках. Ее белая грудь, которую он не мог толком разглядеть, даже когда переодевал, медленно поднималась и опускалась под его рукой.

Все кончено.

Он так и думал. Он медленно приближался, терпя, чуть не сходя с ума. В одно мгновение, казалось, башня, над которой он так много работал, была разрушена.

Диртес не могла понять, почему она не может легко засыпать каждую ночь. Теперь, когда гаснет свет, Диртес, не говоря ни слова, забирается на кровать. Даже если он обнимает ее, она какое-то время ворочается, и вскоре засыпает тихим сном. Как будто она знала, что он не причинит ей никакого вреда.

Когда Диртес засыпала, Лаклан осторожно прикасался к ней. Светлые волосы, ярко сияющие в лунном свете, длинные пальцы, которые время от времени двигаются. Было так, когда с приближением рассвета Диртес уткнулась в его грудь из-за прохладного воздуха. Лаклан сильно сжимал кулаки. Диртес могла заставить его страдать, просто ворочаясь. Он так отчаянно терпел.

Он думал, что все то время, которое он терпел до сих пор, ушло коту под хвост из-за одной ошибки. Он думал, что она сразу оттолкнет его и влепит пощечину, но, вопреки его опасениям, Диртес ничего не сказала.

Она доверяла ему больше, чем он думал.

“Кстати…”

Глядя на Диртес, которая продолжала радостно рассказывать, Лаклан вспомнил один факт.

“В последнее, оказывается, не ходил туда.”

Раньше в конце дня он всегда спускался в подвал. Потому что Диртес была там. Там были все портреты, которые купил его отец, и портреты, которые купил он сам.

Портрет был самым ценным, что он унаследовал после того, как стал губернатором Индевора. Но в тот момент, когда настоящая она попала ему в руки, это был не более чем кусок краски.

— Лаклан? Ты слушаешь? Итак, Белита…

— Извини, я не слушал.

— Что?

Услышав голос Диртес, Лаклан зарылся лицом в ее волосы. Он почувствовал тот же запах леса и цветов, как и всегда. И слабый запах пороха, которого раньше здесь не было.

— Поэтому расскажи мне еще раз, — сказал Лаклан и рассмеялся.

В конце концов, они легли спать намного позже, чем обычно.

На следующий день Лаклан вышел, притворившись, что не слышит вопроса Хелен о том, что он сделал, чтобы так сильно поцарапать столовое серебро. А Диртес, которая теперь могла взобраться на лошадь одна, ждала его..