Невеста губернатора (Новелла) - Глава 48

Священники Рамедеса непрестанно учили. Безнравственность приносит наслаждение, и дается оно демонами против воли благочестивого бога. Так что отказывайтесь от этого искушения и всегда сдерживайте себя и убегайте от него.

Никогда не зная, что это за удовольствие, Диртес в то время думала, что сможет сама преодолеть искушение.

Это было высокомерно.

Каждый раз, когда Лаклан целовал ее, она думала, что тает. По мере того как она таяла, твердела и снова таяла, ее тело постепенно привыкало к нему. Теперь Диртес не стыдилась его прикосновений. Таким образом, то, чему ее учили в Рамедесе, постепенно сошло на нет.

— Сложно работать в управлении? — спросил Лаклан, поглаживая ее живот. Диртес покачала головой.

— Ты хотела уволиться, потому что тебе было стыдно за то, что приходится выполнять работу писца?

Она снова покачала головой.

— Дни с Хелен и изучение оружия у Белиты скучны?

Ни за что. Вся ее жизнь в Рамедесе была спокойной. Потому что она знала все, что должно было произойти. Она жила каждый день так, будто читала книгу, где каждая страница была наполнена одним и тем же содержанием. Было тихо и скучно.

А Индевор? Это была книга, на которой ничего не было написано. Вот почему она должна написать каждую страницу самостоятельно. Было много тяжелой работы, но в конце дня была неизвестная награда. И…

— … тогда… я ненавистен?

Диртес затаила дыхание от вопроса Лаклана. Этот вопрос испугал ее больше всего. Потому что она знала ответ. Ответ, который она никогда не признает.

Это было ужасно. Она думала, что скорее умрет чем будет жить здесь. Но здесь было весело. Было много нового и много людей, которые ее научили всякому. И был Лаклан, который всегда ждал позади своей незрелой женщины, не сдаваясь.

В тот день, когда она вернулась одна из здания управления, Диртес поняла. Прежде чем она это осознала, она уже доверяла ему и ждала его.

— Ненавижу тебя…

Из уст Диртес вырвался сдавленный голос.

— Просто… Мне не стоило… Почему… Почему к тебе… К этому месту… Почему ты сделал так, что я привыкла… Ты…

В заикающемся голосе сочилась обида. Однако радость отразилась на лице Лаклана, когда он услышал ее ответ.

— Так нельзя… Это должно быть ужасно… Почему… Я не могу… Оставить всё так… Почему эти вещи… Не могу ненавидеть…

— Тэсс.

Лаклан обнял ее. Она, зажатая в широких руках, зарыдала.

— Ты не сделала ничего плохого, — прошептал Лаклан, пробегая пальцами по ее длинным волосам. Он не мог скрыть радость в своем голосе, но плачущая Диртес не заметила.

— Все это я сделал. Принуждил к клятве. Привел тебя сюда. Должно быть, это я научил тебя удовольствиям, которые расходятся с божественными учениями…

В глазах Лаклана появилась тяжелая, темная радость, которую Диртес не видела.

— Оставь все свои грехи на меня. Тебе просто нужно быть счастливой. Что хочешь, то и делай.

В итоге она заплакала.

Диртес почувствовала, как ее переполняет желание, как будто она ждала его слов, чтобы сделать все, что хотела.

Она хотела увидеть другие места в Индеворе. Она хотела увидеть Индевор снаружи. Она хотел увидеть новый мир своими глазами и прикоснуться к вещам, которые никогда не видела, своими руками. Оставив все, что она несла на спине.

Словно сделанная из воды, Диртес плакала и плакала. Лаклан не отходил от нее до самого рассвета.

***

Тук. Тук. Тук.

На звук Брайан повернул голову. Лаклан задумчиво продолжал стучать пальцами по столу. Это была одна из его привычек. В глубокой задумчивости Лаклан вот так стучал по вещам вокруг себя.

Глядя на письма, сложенные на столе Лаклана, Брайан спросил.

— Когда вернется мисс Тэсс?

— А что?

— Потому что я должен отнять зарплату за пропущенные дни.

— … Это оплачиваемый отпуск.

— Кто так сказал?

— Разве губернатор не может дать своему писцу отпуск?

— Это злоупотребление властью.

Лаклан рассмеялся твердому ответу Брайана. Адъютант не упомянул Диртес. Но видя, как он разговаривает вот так, казалось, что ему есть что сказать.

— Не ходи вокруг да около. Что ты хочешь спросить?

— Много что.

Брайан огляделся, отвечая. В любом случае, это офис, в котором никого нет, но то, что он собирался сказать сейчас, очень секретно. Как обычно, Брайан огляделся и понизил голос.

— Вы многое сделали, ничего мне не сказав.

— Ты о чем?

— Не притворяйтесь, будто не понимаете. От покупки особняка в заливе Виктория до красавицы с платиновыми волосами, которая, как говорят, находится в тюрьме в Карендуле…

— О, это?

При словах Брайана выражение лица Лаклана изменилось на то, почему он спросил это ни с того ни с сего.

— Ты когда-нибудь был в особняке Виктории Манн? Перед особняком находится небольшой пляж, недоступный для других, а его окрестности представляют собой лес карановских деревьев, слишком густой, чтобы в него можно было ступить ногой. Есть только один способ войти. Это очень тихий особняк. Барон Хоффман умел находить хорошую землю. Его проблема заключалась в том, что он мало знал о своих финансах.

Место под названием Викторианский особняк было особняком, который барон Хоффман, приехавший в Саул за инвестициями, начал строить, чтобы жить со своей семьей. Проблема заключалась в том, что, в отличие от того случая, когда он приехал в Саул с амбициями из-за слабого инвестиционного видения, у него почти не осталось возможности вернуться на родину.

— Почему-то было странно, что человек, который даже не покупал себе жилье и не тратил деньги, чтобы одеваться как следует, вдруг захотел обзавестись новой одеждой и хорошей лодкой. Имя губернатора не всплывало, пока я не проверил четырех человек. Вы хорошо это скрывали.

— Тогда что? Я все равно попался тебе.

— Мне просто повезло узнать.

— Скромняжка.

— Я хвастаюсь.

Брайан за словом в карман не лез.

Барон Хоффман не был человеком, который много взаимодействовал со своим окружением. Он хотел видеть красивые пейзажи в более тихом месте, а не жить на улице с роскошными домами на главной улице Индевора, поэтому он нашел хороший участок на краю Индевора с морем и небольшим пляжем.

Однако из-за того, что земля была труднодоступной, строительство особняка в том месте стоило в несколько раз больше, чем покупка других особняков. Тем не менее, виконт Хоффман, обладавший очень высоким чувством эстетики, потратил много денег на проектирование всего, от одного материала до расположения окон, обоев и украшений.

Благодаря этому он превратился в тихий особняк, построенный в самом секретном и красивом месте Индевора. Когда Лаклан вспомнил об особняке, он удовлетворенно улыбнулся.

— Я не буду спрашивать, зачем вы это купили. Думаю, я могу сказать по выражению вашего лица. Тогда как насчет красавицы с платиновыми волосами в Карендуле?

Карендул был небольшой деревней недалеко от Индевора, в 30 минутах езды верхом.

Некоторое время назад до Брайана дошли слухи о потрясающе красивой женщине. Некоторые части слухов были чрезмерно подробными, а другие были до абсурда небрежными. Слухи, созданные кем-то с определенной целью.

— А это. Я его подкинул, чтобы посмотреть, когда Бернсты придут.

“Так и знал.” Брайан проглотил это слово. Когда Лаклан впервые появился с Диртес, все в управлении, конечно же, обратили внимание на то, что у губернатора наконец-то появилась женщина. Однако ее поведение отличалось от того, что ожидали люди. Она работала, бродила в одиночестве и училась обращению с оружием у Белиты. Увидев это, все, естественно, называли Диртес просто писарем губернатора.

— Вот почему ты нарочно отправил туда свою любимую лошадь вечером.

Лаклан только пожал плечами.

Ночью молодой человек смешанной расы, которого привела с собой Хелен, надевал шляпу, ехал на лошади в Карендул и возвращался на рассвете.

Если вы видите, что кто-то едет на лошади по темной дороге ночью, вы узнаете, кто это, по лошади, а не по тому, кто на ней едет. У любимой и известной лошади Лаклана на голове был белый ромбовидный узор, по которому ее легко было узнать в темноте.

Так что слухи о том, что он каждую ночь навещает Карендул, были делом нескольких секунд. И слухи о женщине с платиновыми волосами, которую видели в Карендуле, распространились как раз вовремя.

— Описание платиновых волос было довольно подробным слухом. Как вы сделали это?

— … Тебе не обязательно это знать.

Лаклан нашел парик под цвет ее волос в коллекции своего отца в подвале старого здания. Он не хотел говорить, на кого он его надел или что он сделал.

— Достаточно? Итак, теперь позволь мне спросить тебя кое-что. О гарше ничего не сообщается, так что же случилось?

Когда прозвучало слово гарш, Брайан глубоко вздохнул.

— Я собирался рассказать вам в любом случае. Начнем с того, что после того дня, когда был найден труп, не было обнаружено никаких других следов гарша.

— …….

— Я не нашел даже следов, не говоря уже о наблюдениях. Я не думаю, что гарш такой терпеливый зверь.

— … Давай рассмотрим возможность того, что он просто прошел мимо Индевора.

— Верно. Я думаю, что гарш просто случайно наткнулся на того торговца.

— Этот зверь любит играть с людьми. Но он просто пропустил Индевор?

— Каким бы умным он ни был, он должен понимать что здесь опасно. Возможно, он знает, что в прошлом здесь умер один гарш.

— …….

Это имело смысл. Лаклан подумал о возможностях, упомянутых Брайаном. Что-нибудь странное случилось с городом с того дня? Лаклан помнил только одно.

— … Рему.

— Что?

— Рему, которые взбесились несколько дней назад. Где они сейчас?

— Они мертвы, поэтому я вернул их первоначальному владельцу, торговцу… Вроде шкура и мясо были проданы.

— Принеси все. Прямо сейчас.

— … Понял.

Брайан вышел из офиса. Когда он ушел, звук стука по столу разнесся по кабинету Лаклана.

‘Надо быть внимательнее’.

Лаклан посмотрел на свою руку. Было ощущение, что его обдувает теплый ветер.

Казалось, остались следы Диртес, которая всю ночь спала у него на руках. Диртес, которая проплакала всю ночь, на следующий день молча сидела, держа его. Лаклан остался с ней, ничего не спрашивая и не покидая резиденцию, как она и просила.

Тем не менее, он, как губернатор, не мог оставить всё. В конце концов, сегодня он должен был выйти на работу.

‘Нужно побыстрее закончить приготовления.’