Невеста губернатора (Новелла) - Глава 59
В безоблачном небе взошла большая, чем обычно, полная луна. Несмотря на то, что была ночь, луна светила так ярко, что даже падали тени.
Люди считали, что ночь полнолуния полна злой энергии, поэтому такой ночью не выходили на улицу, если только это не было очень важно. В лунном свете было так тихо, что можно было услышать шорох листьев.
Но сегодня было еще более тихо. Как бы это ни было зловеще, обычно всегда есть люди, охраняющие таверну, и порт занят день и ночь, но сегодня даже одного человека не было видно.
Ветер раскачивал двери пустой таверны, а шум лодок, медленно качающихся на море, наполнял пустынные улицы похоронной песней.
Граждане тоже помогали молчанию. Но то, что везде свет был выключен и не было слышно ни звука, не означало, что город спал. Все бдительно смотрели по сторонам, прячась в безопасных местах.
Тишина вскоре была нарушена. С конца дороги выбежала группа людей. Верхом на лошадях и рему, все они были окрашены в различные цвета на теле.
Кваджик!
Они вздрогнули при звуке, доносящегося с какой-то крыши. Там наверху, нечто черное оттолкнулось от крыши и подпрыгнуло.
— Карака!
После аланаху, приветствия, это был слово из местного языка, которое хорошо знали жители Индевора. Убить!
Аборигены стреляли стрелами в зверя, прыгающего по крыше. Тем временем к ним присоединились выстрелы солдат. Однако ожидаемого крика гарша не было слышно. Звук шагов по крыше был подобен ветру. Поняв, что они упустили его, преследователи выругнулись.
Хорошо бы его поймать сразу, но туземцы и солдаты знали, что это невозможно. Охота была не их делом. Их задачей было привести гарша к Лаклану.
Идёт.
Почувствовав тяжелый воздух, Лаклан крепче сжал кинжал.
Прошло два дня с начала охоты на гарша. Лаклан приказал закрыть все. Корабли должны были либо поменять курс в Зебрем, либо пришвартоваться к близлежащим берегам, ожидая снятия блокировки.
В городе, куда нельзя было ни войти, ни выйти, началась охота. Лаклан чувствовал тяжелый воздух и приближающихся к нему людей.
— Я не понимаю.
Лаклан думал о событиях последних двух дней. Гарш погнался за ним так, словно убьет его в любой момент, но потом вдруг развернулся и ушел. Он уже сомневался в том, тот ли это гарш, которого он убил тогда.
“Зачем он это делает?”
К чему, черт возьми, стремится гарш?
Он умеет играть с человеческими эмоциями. Вряд ли он делает это просто из прихоти. Понятно, что он к чему-то стремится.
Пока он был погружен в свои мысли, шум становился все ближе.
Подсчитав, сколько времени осталось до прибытия гарша, Лаклан посмотрел на ночное небо. Если проехать на лошади три дня к северо-востоку от Индевора, то прибудет в Зебрем и к Диртес.
Рука Лаклана, держащая кинжал, напряглась. Он всё ещё помнил чувства, когда гладил ее мягкие волосы при прощальном поцелуе, и тепло в руках когда обнимал ее. Запах леса и цветов, казалось, всегда витал в его носу. Это был ее запах, который давил на него всякий раз, когда он не мог этого вынести и хотел стать агрессивным.
На рассвете, когда он смотрел на ее теплое и нежное тело, им овладевало желание войти в нее. Это дикое желание бесконечно хотеть ее, пока она не будет кричать его имя.
Когда он бессознательно поднял руку, чтобы коснуться ее, она с трудом открыла свои сонные глаза и слегка улыбнулась, как будто была рада видеть его. И запах ее тела, проникающего в его объятия, мягко успокаивал его.
— Диртес…
Вспомнив все это, Лаклан хриплым голосом назвал ее имя.
Он не хотел ее посылать. Это был человек, который попал в его руки как чудо.
“Она сказала, что не хочет уезжать.”
Он вспомнил, как она глядя прямо на него спрашивала, что он будет делать, если та оставит его и уедет в Бернст.
Она угрожала. Лаклан не мог забыть радости, охватившей его в этот момент. Сначала она пугалась и убегала, сказав, что лучше умрет, но теперь он обнимал и уговаривал ее, которая цеплялась за него, потому что не хотела его оставлять.
Он добился этого. Он сделал все, чтобы она испытала все, что было под запретом в Рамедес. Здравый смысл, заложенный в ней, сломался и восстановился снова с помощью того, что он ей показал.
Диртес принимала больше, чем он давал ей, до такой степени, что его беспокойства о том, что делать, если она не сможет выдержать все, оказались напрасными. Есть только одно, что она должна принять сейчас. Лаклан хотел быть с ней каждый ее первый раз.
Теперь звук шагающего по крыше зверя был так близок, что все вокруг затаили дыхание. Лаклан глубоко вздохнул, услышав бегущий прямо к нему звук. Его мышцы набухли от волнения и напряжения.
В голубых глазах, направленных на источник звука, было достаточно гнева, чтобы сделать тяжелый темный воздух прозрачным. Лаклан тоже безоговорочно выказывал свой гнев по поводу того, что грядет. Ярость и гнев столкнулись в темноте.
Гарш спрыгнул с крыши в направлении Лаклана. Длинные когти, сияющие в лунном свете, раскрывали свою силу.
Вибрация распространилась со стуком. Земля была вскопана, и грязь поднялась в воздух. Тело гарша с глухим стуком покатилось по земле.
— Кхаааак!
Возможно, из-за неожиданной боли гарш встал и яростно затрясся всем телом, раздраженно крича.
— На этот раз я убью тебя как следует.
Гнев Лаклана излился на гарша, чья серая шерсть была запятнана кровью.
— Я разрежу тебя на куски, сожгу, раскрошу и брошу в море.
Лаклан убедился, что рядом с ним и гаршем никого нет. Аборигены и солдаты будут на расстоянии ждать окончания этой схватки. Так было удобно. Отныне будут только брызги крови и плоти. Остальные только помешают.
Именно тогда с моря подул сильный ночной ветер. Затем шерсть, закрывающие глаза гарша, затрепетали.
— Это всё таки ты.
Лаклан увидел глубокий шрам там, где должен был быть его глаз. Только один золотой глаз светился. Было ясно, что это тот гарш, которого он убил пять лет назад.
Лаклан поднял свой острый кинжал. Кончик меча указал на гарша.
Лунный свет, коснувшийся лезвия, сиял холодным светом. Монстр приготовился. Лаклан оторвался от земли и побежал.
***
— Вот, используй, как хочешь. Она немного грязная, потому что я давно здесь не убиралась, но давай сделаем уборку потихоньку!
Все было именно так, как сказала Белита. Комната на втором этаже, куда она привела Диртес, была не в том состоянии, чтобы назвать ее чистой и красивой. На деревянных стенах и потолке была видна плесень из-за протечки воды, а со скрипучего пола при каждом шаге поднималась серая пыль.
Но для Диртес теперь это не имело значения.
— Где можно помыться?
Она поставила свой багаж и спросила Белиту, бья себя в грудь, как будто съеденное снова всплывет.
— Ах, это… В моем доме нет отдельной ванной комнаты, как в резиденции губернатора…
— Ну так где?
— Видишь колодец под деревом вон там? Можно там… Подожди! Возьми мыло и полотенца! Эй!
Шаа!
Диртес наспех вылила поднятое из колодца ведро воды себе на голову.
— Фууух…
Солнечный свет был теплым, но вода из колодца, содержала в себе прохладу недр земли. Ее губы вмиг посинели, но Диртес кинула ведро обратно в колодец и начерпала из него чистую воду. Перед тем, как вылить воду на свое тело, она натерла руку мылом, которое ей кинула Белита, сказав, что это фирменное мыло Зебрема.
Мгновенно появилась белая пена с ароматом цветов, от которого у нее заболела голова. Она растерла руки до такой степени, что кожа покраснела, и полила их холодной водой. Повторив это несколько раз, ей удалось отдышаться и прижаться носом к руке.
— Вот теперь немного лучше.
Запах питона, который вывернул ее внутренности наизнанку, пока они не добрались до Зебрема, почти исчез. Хотя было хорошо то, что она поймала питона вместе с Белитой.
Когда труп змеи погрузили в повозку, та, что не совсем перестала дышать, взбесилась. Хвост в одно мгновение обернулся вокруг руки Диртес, а Белита, увидев эту сцену, схватила нож и быстро отрезала хвост.
— ……
Диртес увидела следы хвоста на руках. Белита сказала, что если бы она немного опоздала, змея сломала бы ей руку.
Не знаю, сколько раз я благодарила Белиту за то, что она спасла меня и пожаловалась, что змеиная кожа вся повреждена. Проблема заключалась в том, что запах разбрызганной в это время змеиной крови никак не отмывался.
— Я не знала, что змеиная кровь такая жирная.
Даже после мытья водой отвратительный запах не исчезал. Когда ветер дул против, несмотря на то, что она ехала верхом, Диртес чувствовала ужасный запах, исходящий от ее тела.
— Я хочу увидеть все на континенте Саул.
Она поняла, как легко и бездумно сказала это Лаклану. Саул выглядел прекрасно из Индевора, который всегда был удобен и устроен точно так же, как Рамедес, но дикий лик природы, который она увидела вне ворот, был полон опасностей.
— Лаклан.
Диртес повернула голову и посмотрела в сторону Индевора. Он сказал, что приедет за ней после того, как разберется с гаршем, но, явно, это будет через несколько дней.
Диртес слегка приподняла мокрую одежду. На белой груди виднелась слабая красная отметина. Везде, где он кусал и лизал, цвели цветы. Когда она надавила пальцем на эту область, она почувствовала пульсирующую боль.
— Мы сделаем это после того, как я поймаю гарша.
Несмотря на то, что это было одностороннее уведомление, ничего не было сказано. Она снова плеснула холодной водой на горячую голову. Она даже не касалась их, но почувствовала, как покалывает в груди.
“Я скучаю по Лаклану.”