Невеста губернатора (Новелла) - Глава 62

Со звуком кипящих пузырей изо рта гарша капала слюна смешанная с красной кровью. Увидев это, Лаклан тоже плюнул. Затем гарш снова атаковал.

Канг!

Звук взмаха когтей и лязг кинжала эхом отозвался в воздухе. На лице Лаклана появилась удовлетворенная улыбка, когда он перекатился на землю и быстро поднялся на ноги. На земле лежал сломанный коготь. Это был десятый коготь.

Он вытер кровь со лба тыльной стороной ладони. Пять лет назад этот бой длился три дня. Но на этот раз казалось, что все может закончиться за одну ночь.

‘Я должен побыстрее поехать.’

Он должен был победить этого гарша и отправиться к человеку, который его ждал. Лаклан выпрямил кинжал. Они оба знали, что следующий удар будет последним.

Дело было не только в том, что гарш потерял все свои когти. Как бы он ни выдерживал яд гарша, тело Лаклана было не в лучшем состоянии. Его зрение затуманилось, а дыхание стало хриплым.

Раны по всему телу Лаклана не заживали, и текла кровь. В частности, болело рядом с глазом, где задело когтем. К счастью, сам глаз не пострадал, но текла кровь и заливал глаз, заставляя гореть. Начинает светлеть. А гарш — существо ночи. Когда солнце полностью взойдет, он потеряет больше энергии…

Послышались задыхающиеся звуки гарша. Лаклан перестал дышать смотря на его единственный глаз сквозь мех. В следующий момент Лаклан и гарш оторвались от земли.

Гарш взмахнул лапой, которая была в больше Лаклана, а Лаклан изо всех сил ударил кинжалом.

Кхааах!

Гарш, потерявший свой единственный оставшийся глаз, упал с криком, разрывающим небо. Лаклан не упустил момент. Его кинжал пронзил колючую шерсть. Кинжал, пронзивший крепкую шкуру, прорезал мускулы и царапал кости. Лаклан спокойно перерезал сухожилия гарша, который не переставал бороться из-за боли.

Вскоре после этого на поляне образовалась огромная лужа крови. Кровь лилась из тела гарша водопадом. Холодно глядя на извивающегося гарша, Лаклан поднес к нему банку с маслом. На этот раз, чтобы точно положить этому конец, Индевор подготовил разное.

Он вылил на тело гарша масло. Поняв, что на него выливали что-то необычное, гарш отчаянно дергался, но это было не более чем тряска на луже крови.

— На этот раз я обязательно убью тебя.

Так сказал Лаклан и достал из заднего кармана кремень. В тот момент, когда он несколько раз шевельнул рукой, на масло упали искры, и гарш мгновенно охватился пламенем.

Кхаакк!

Крик, похожий на скрежет металла. Лаклан отступил назад, нахмурившись. Он планировал сжечь его, затем отрубить голову, расчленить тело и лично бросить в море.

Гарш неистово дергался от боли от того, что его жгли заживо. Однако движения длились недолго. Гарш, который полз к Лаклану, в конце концов потерял сознание.

Вот и все.

Подумав так, Лаклан уставился на него.

— ……!

Внезапно он услышал, как что-то царапается.

Этот звук Лаклан хорошо знал. Это был звук когтей гарша, царапающих что-то твердое, но гарш лежал мертвый у него перед глазами. Тогда, откуда этот звук?

Лаклан вытер окровавленные глаза тыльной стороной ладони. За мертвым гаршем появилось что-то еще.

— Что за…

Другой гарш, размером чуть меньше мертвого гарша, сидел и смотрел на него. Его когти царапали землю. Два здоровых глаза, которые указывали на то, что это был другой гарш, лили слезы, смешанные со свирепостью и печалью. В тот момент, когда Лаклан увидел это, он понял, что этот гарш был парой убитого им гарша.

Когда он снова схватился за кинжал в шоке, гарш зарычал.

‘Кажется я могу и умереть тут.’

Безумие враждебности, казалось, пронзило его кожу. Он думал, что новый гарш сразу же нападет на него.

Однако гарш начал разрывать то, что держал во рту, на куски. Пока Лаклан просто смотрел на непонятное действие, новый гарш кружил вокруг мертвого гарша. Затем он оттолкнулся от земли, вскочил и побежал прочь как сумасшедший.

Глядя на быстро исчезнувшего гарша, Лаклан подошел к тому месту, где он стоял. Место было усеяно рваными кусками ткани. Знакомая ткань. Это была вуаль, которую носила Диртес.

Лаклан посмотрел в том направлении, куда исчез гарш. Это было в направлении Зебрема.

— Хитрый гарш выискивает и убивает  самое дорогое того, кто его убил. Вот почему это чудовище, которого все боятся.

Гарш нашел более действенный способ мести.

***

Плечи Диртес дрожали от прохладной колодезной воды.

— Ыхх…

Диртес, дрожа от холода, подняла глаза. В первый день ее приезда рядом с колодцем ничего не было, а сейчас висели веревки и тряпки. В первый день она умылась ни о чем не думая, потому что чувствовала себя некомфортно, но когда пришла в себя, то поняла, что это абсолютно открытое пространство.

После этого Диртес застонала, поднялась в комнату за водой и вытерлась тканью, смоченной в воде. Белита, наблюдавшая за ней, проворчала, что она ведет себя странно. Обеспокоенная тем, что она таким образом намекает Белите, что ее дом неудобен, Диртес пошла к колодцу рано утром, и увидела веревки и ткань, которых не было раньше.

— Извини. Из-за меня…

— Да забей. Другим гостям, кроме тебя, тоже было бы неудобно, поэтому я просто смастерила по быстрому.

Когда она торопливо умылась и пошла домой поблагодарить, Белита смущенно почесала лицо и предложила поесть хлеба и супа. Вспомнив тогдашнее лицо Белиты, Диртес снова плеснула водой. Пока она допивала остатки колодезной воды из ведра, холодная энергия распространилась по каждому уголку тела. Может быть, это потому, что блюдо из моллюсков, приготовленное Белитой вчера вечером, было слишком соленым? Сколько б она не пила воду, жажда не утолялась.

— Прямо как в дневнике.

«Мамино блюдо из моллюсков слишком соленое! После того, как я это съела, я два дня жила как рыба питаясь только водой!». Да, блюда Белиты были слишком солеными, чтобы есть их без хлеба.

Однако она не могла жаловаться на то, что ест, и, увидев, как Белита хвастается своей фирменной едой, Диртес молча положила моллюски в рот.

‘Сегодня надо бы пойти и купить немного овощей и фруктов…’

Вспомнив увиденное на рынке, Диртес снова облила себя водой. Пену смыло водой, и она вытерла тело хорошо просушенным полотенцем, и вдруг внезапно подул ветер.

— Ой!

От этого тряпка, служившая ширмой, и развешенная одежда поднялась, и Диртес торопливо схватила их и укрылась. Через некоторое время ветер стих, и она подняла упавшую на землю одежду.

— Эм-м?

Диртес заметила, что чего-то не хватает. Подняв глаза, она увидела, что ее вуаль свисает с ветки. Она поспешно оделась и протянула руки, но не могла дотянуться до вуали.

‘Что же делать?’

Она огляделась в поисках чего нибудь, чтобы дотянуться, но ничего не нашла. Она хотела зайти внутрь и спросить у Белиты, есть ли у нее лестница, но у нее нет ничего, чтобы закрыть лицо. Диртес, которая топала туда-сюда не зная что делать, посмотрела на дерево каран.

‘Не слышно…’

Было ли галлюцинацией то, что она услышала в день появления гарша? С того дня голоса деревьев каран больше не были слышны.

Диртес, которая некоторое время смотрела на дерево, нерешительно протянула руку. Ее плотно сжатые губы и вытянутые руки дрожали. Подавив дрожь, Диртес тихо обратилась к дереву.

— Помоги мне.

Затем ветвь каранского дерева опустилась к руке Диртес, как будто ждала этого. Он сбросил вуаль с веточки и вернулся на свое место, как будто ничего не произошло.

— …Боже…

Диртес не могла скрыть своего изумления, попеременно смотря то на вуаль, то на ветку. Она не думала что это сработает и попробовала просто из любопытства.

Это было то, что Диртес часто делала, когда была моложе. Например, когда застряла сдутая ветром шапка или когда котенок не мог спуститься после того, как убежал от гончих. Пока она плакала и просила слуг помочь, деревья шевелили ветвями и давали ей то, что она хотела.

После того как удивленные слуги сообщили об этом графу, Диртес больше никогда их не видела. И услышала от отца строгий упрек не применять такую ​​силу на людях.

После этого Диртес очень редко просила дерево, и только когда была уверена, что рядом никого нет. Но с какого-то дня она перестала этим заниматься.

‘Почему же я перестала?’

В какой-то момент она начала скрывать даже от себя, что умеет обращаться с деревьями. Диртес посмотрела на свою все еще дрожащую руку.

‘С каких это пор я боюсь?’

Эта дрожь была вызвана не только удивлением. Даже когда минуту назад она потянулась к дереву, она явно чувствовала страх.

Все вещи Рамедеса мои. То же самое и тогда.

— ……!

Внезапный шепот заставил Диртес выронить вуаль из рук. Не было нужды оглядываться. Это слово пришло из ниоткуда в ее голове. Долгое время Диртес стояла неподвижно как пригвожденная.

— Тэсс! Ты все еще умываешься? Собираешься до вечера мыться?

Она услышала, как Белита открыла заднюю дверь и вышла, возможно, беспокоясь о том, что она не возвращается. Только тогда Диртес шевельнулась, как будто пришла в себя. Она быстро надела вуаль.

— Извини! Внезапно подул ветер, и одежда слетела.

— Да не извиняйся. Я подумала, что что-то произошло поскольку ты не возвращалась.

Сказав это, Белита подошла к белью, висевшему в углу заднего двора.

— Я думала они высохли из-за жары, но он все еще влажные. Давай поторопимся. Сегодня нужно разобраться со змеей, которую мы поймали в прошлый раз. А еще есть кожа легендарной длинной змеи, о которой я говорила.

— Правда?

Глаза Диртес засияли любопытством. Белита похлопала ее по плечу и продолжила.

— Поэтому поторопись. Выйдем как съедим оставшиеся со вчерашнего дня моллюски.

— … Ага.

Белита, не заметив потери силы в голосе Диртес, взяла ее за руку и зашла в дом. Через некоторое время уголок травы на заднем дворе закачался.