Невеста губернатора (Новелла) - Глава 70

Однажды она позвала ювелира в дом графа, чтобы купить драгоценности для банкета. Ювелир приветствовала Диртес с возбужденным лицом.

— Здравствуйте, леди Диртес!

Поскольку граф опасался мужчин, которые приближались к Диртес, торговцы, которые приходили к ней, были редкими женщинами-торговцами.

— Давно не виделись, мадам. У вас все хорошо?

— Благодаря леди Диртес мы всегда процветаем.

— Этого не может быть. Сколько раз я покупала чтобы так говорить…

— К нам в магазин приходят много женихов-кандидатов, даже если леди Диртес сама не покупает.

Только тогда она поняла, почему ювелир становилась все более и более счастливее каждый раз, когда видела ее.

Ювелир была разговорчивой и подробно рассказала, что и сколько драгоценностей купили для нее мужчины. Рассказывая о вельможе, который покупал исключительно дорогие драгоценности, она добавила, что он был очень мягким и милым человеком, поэтому казалось, что она рекламировали его Инес.

Позже, на дворцовом банкете, когда упомянутый ювелиром вельможа заговорил с ней, Диртес, которой нечего было сказать, в конце концов рассказала историю о драгоценностях. Когда они начали разговор, она заметила, что он помнит цену драгоценных камней, но не совсем уверен, из чего они сделаны и даже какого они цвета. Когда она удивилась этому, мужчина улыбаясь ответил:

— Все равно всё меркнет перед твоей красотой, так какое значение имеет цвет или тип драгоценного камня? То, что я посвящаю тебе, ценнее и драгоценнее всего остального.

Диртес больше ничего не сказала из-за уверенного в себе тона мужчины. Он покупал просто самые дорогие драгоценности. Не имело значения, какие украшения ей нравились или какой цвет подходил к ее глазам.

Держа Лаклана за руку, Диртес посмотрела на особняк. Среди присланных ей подарков был и замок. Так что в особняке такого размера не должно быть никакого удивления, но входная дверь, окрашенная в ее любимый цвет заставили ее сердце биться чаще.

— Лаклан, а как выглядит этот особняк внутри?

Он сможет ответить? Она почувствовала, как ее рука, становилась влажной. Лаклан мягко схватил ее за плечо и заговорил нежным голосом.

— Когда открываешь дверь и входишь, на бледно-оранжевых стенах висят ковры с узорами аборигенов.

Диртес слушала его и представляла, как будет выглядеть особняк.

— Перед входом в зал большая комната слева — это столовая. Там есть длинный стол из каранового дерева, которому тысячи лет. На стене в конце стола шкаф сделанный в Рамедес, а над ним зеркало в форме полумесяца, украшенное серебром. Стена со стороны пляжа имеет четыре большие стеклянные двери. Если погода хорошая, можно оставить ее открытой и поесть там. А на оставшиеся стены я повесил картины твоих любимых животных.

— Откуда ты знаешь, каких животных я люблю?

Лаклан никогда не спрашивал об этом.

— Я смотрел на тебя, когда ты читала книгу. Черные дрозды, опоссумы, всякие разноцветные птицы…

Животные, которые он перечислял, действительно были теми, кто интересовал ее.

— Я запоминал, на что ты смотришь, когда твоя рука замедляет движение, а взгляд заостряется когда читала книги.

Ее сердце, которое колотилось, стало биться еще сильнее. Заметил ли он биение сердца через плечи, которые он обнимал? Лаклан прижал ее еще ближе и прошептал на ухо.

— В комнате справа ты можешь любоваться пейзажом и делать то, что хочешь. Можешь рисовать или читать книги. Или можешь заняться писательством. Тебе не придется слушать нытье Брайана. Ящики полны ароматизированной высококачественной бумаги. В дни, когда не хочется ничего делать, можно полежать на диване и слушать звуки дождя. Вид на залив Виктория отсюда прекрасен как в солнечные, так и в дождливые дни.

Лаклан продолжал объяснять. Когда он говорил о чайной на первом этаже, то подробно объяснял, как он достал посуду и где она была сделана, до такой степени, что, как ей казалось, он даже мог знать количество ложек в особняке. Лестница на второй этаж, люстра, висящая в центре холла, вещи Саула, заполнявшие особняк, и даже комната, которую она будет использовать.

Облик особняка, в который она даже не вошла, в подробностях рисовался ей в голове.

— И самое вважное — спальня…

Когда он сказал это, Лаклана озорно улыбнулся.

— Я думаю, что будет лучше показать это лично.

Лицо Диртес было таким красным, что ее можно было разглядеть ночью. Лаклан, который снова держал ее за руку, когда она собиралась отойти, подвел ее к стене особняка.

Диртес последовала за ним, ей было любопытно, что он пытается сделать, и ее глаза расширились от сцены, которая вскоре открылась.

Вода, протекающая через окружающий особняк лес, с журчанием вливалась в пруд. Пруд, куда набиралась вода, был окружен плоскими и широкими камнями. Он был искусственным, но очень гармоничным и красивым прудом.

— Еще я сделал пруд, ккоторые ты так любишь.

— Откуда…

Диртес посмотрела на него с открытым ртом. Мало кто знал, что она любила пруды. В доме графа, кроме отца, возможно няня, которая заботилась о ней всю жизнь, знали об этом.

— Наверное, я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

Она вспомнила ощущения от их первой встречи. Как он спрашивал не помнит ли она его, его тоска и желание в глазах. Как давно он знал о ней?

Глядя на улыбающееся лицо Лаклана, казалось, что он не даст простого ответа, даже если она спросит.

Диртес посмотрела на пруд. В пруду, окруженном деревьями, травой и цветами, медленно плавали разноцветные рыбки.

Диртес взяла Лаклана за руку и осторожно опустила одну ногу в пруд. Прохлада, которая поднялась по ее коже, быстро распространилась по всем уголкам ее тела. Удовлетворение, как у человека, получившего воду после долгой жажды, расцвело на ее лице.

Она углубилась в пруд. Прежде чем она успела осознать это, вода в пруду достигла ее коленей, затем талии. Одежда плавала, как туман под водой. Хотелось еще немного ощутить эту приятную свежесть.

Она отпустила руку Лаклана и погрузилась головой под воду. Это напомнило ей о том, как она в детстве ходила в лес за особняком и плескалась в пруду, затененном деревьями. Выдохнув, она вышла на поверхность.

Капли воды скатились по ее мокрым волосам. Было темно, и в небе поднималась луна. И был Лаклан, который смотрел на нее, стоя на одном колене, с завороженным выражением лица.

— Лаклан, хочешь тоже войти?

Диртес протянула к нему руку. Рука, которая первой потянулась к мужчине с прилипшей к ней мокрой одеждой. Она знала, что в Рамедесе такое поведение женщины считалось очень развратным и грязным. Почему они так говорят? Это же так приятно.

Вскоре Лаклан осторожно взял ее за руку. На ее лице расцвела улыбка. Никому другому она никогда бы так не протянула руку. Поскольку это был Лаклан, она могла протянуть руку.

Когда она впервые встретила его, она подумала, что он разрушит ее мир. Нет. Он разрушил мир, сдерживавший ее. И он показал ей новый, в котором она могла делать все, что хотела.

Пальцы двух рук медленно переплелись. Лаклан, подошедший достаточно близко, чтобы почувствовать ее дыхание, заговорил дрожащим голосом.

— Я думал, что искушение — это способность русалок в море…

Его губы прижались ко лбу Диртес.

— Оказывается и лесные феи могут очаровывать людей.

Низкий, дрожащий голос свидетельствовал об искренности слов. Диртес рассмеялась и потянула его за руку. Тело Лаклана, с всплеском утащенное в пруд, коснулось ее.

Ей нравилось ощущение прохладной воды, но прикосновение горячей кожи было еще лучше. Его большие руки нежно обвили ее шею сзади. Как и ожидалось, Диртес не отвергла возбужденное желание, а приняла его.

“Это казалось безумием. Нет, может быть, я уже сошел с ума. С тех пор, как я увидел ее на картинке давным-давно.”

Лаклан почувствовал, как кончик языка обжигает его. Даже если вы соберете все сладости в мире, может ли это быть слаще этого? Его голодный язык жаждал Диртес. Каждое место, которого касался его язык, кружилось, и он чувствовал, что тает.

Чтобы не отставать, его руки тоже искали экстаз. Рука, ощупывавшая одежду, вскоре зарылась под одежду. Ее белые, нежные груди блестели в лунном свете поверх спущенной одежды.

— Ым… Ах…!

Взволнованное дыхание вырвалось из-под их переплетенных языков, когда его руки накрыли ее грудь и нежно сжали их. Под своими ладонями он чувствовал, как она медленно возбуждается. Этот вид был так прекрасен, что Лаклан осторожно провел кончиками пальцев по ее груди. Чем сильнее он хватал ее соски двумя пальцами и игриво дразнил, тем сильнее дрожала Диртес и издавала возбужденный стон.

Лаклану это безумно понравилось. Ее взлохмаченный вид был подобен эликсиру, который пробудил скрытую в нем свирепую натуру.

Сначала она плакала и даже не могла дышать, потому что пугалась одного лишь прикосновения, но теперь она открывает ему все свои желания, не скрывая их. Этот факт парализовал весь разум Лаклана.

— Диртес.

— Лаклан, Лаклан…

Голос отчаяния, словно ребенок, ищущий своих родителей, вырвался из ее уст. Зная, что в ней так много абсолютного доверия, он широко улыбнулся.

Это ночь, которую он ждал с мучительным терпением.

— Хочу обнять тебя. Пожалуйста, позволь мне.

Капли воды стекали с ее кивающей головы и падали ему на грудь. В ответ на разрешение он взял Диртес на руки. Глядя, как она смущенно зарывается в его объятия, каждый шаг в спальню казался далеким, как тысяча лет.

С губ Диртес сорвалось восклицание, когда она огляделась, входя в спальню. Ее любимые цвета, узоры и даже ее любимые ткани. Спальня была создана для нее.

Лаклан осторожно опустил Диртес на кровать. Слабый страх промелькнул на лице Диртес при ощущении качающейся кровати. Это был страх нового удовольствия, к которому она была близка, но никогда не вникала глубоко.

Все тело Лаклана пульсировало при мысли о том, что он может ощутить это с ней. Он тихо прошептал, держа ее за руку, которая немного сопротивлялась:

— Будь готова, потому что я планирую утолить свою жажду.

Он собирался получить ее всю сегодня вечером, вплоть до последнего волоска.

Диртес обнаружила, что ее талия крепко сжата между коленями Лаклана. У нее пересохло во рту, когда увидела, как он снял и бросил в сторону свою рубашку.

Это не первый раз, когда она видит его голое тело. Однако по какой-то причине сейчас она не могла смотреть прямо на его смуглую и накаченную мускулистую грудь, выставленный в мерцающем свете лампы. Она смущенно отвернулась, но ее глаза расширились, когда она увидела его мужество внизу. Заметив ее поведение, Лаклан издал смешок, который звучал так, будто ему было весело.

— Сильно намокла.

Сказав это, Лаклан провел рукой по ее мокрым волосам. Вполне естественно, ведь она весело плескалась в пруде. Диртес подумала о своем внешним виде. Тонкая летняя одежда промокла от воды, ясно обнажая очертания ее тела.

От белой и стройной шеи до большой груди, затем от тонкой талии до длинных ног. Его взгляд, направленный на изгибы тела, заставили Диртес почувствовать жгучий жар.

Она знает, что жар скоро окутает ее и сожжет все. Она боялась. Себя, которая была рада этому.

Напряжение и ожидание того, что должно было произойти. Он только пальцем коснулся ее лба, но с ее губ сорвался низкий стон.

Взгляд, направленный на нее, теперь стал пламенем.

— Лучше снять это поскорее.

Поспешные движения рук стали ее раздевать. Каждый раз, когда расстегивалась пуговица, она задыхалась. Рука, расстегнувшая все пуговицы, поспешно скользнула в ее одежду и достигла промокшего нижнего белья.