О вашей гордости и моем предубеждении (Новелла) - Глава 2
Виола улыбнулась и заявила:
— Я научу тебя методу, который использовала на Джейкобе.
— …Какому методу? — спросила я, понизив голос.
Зеленовато-карие глаза Виолы оживленно блеснули.
— Сначала подойди к нему и брось что-нибудь.
— Что? Что это за признание?
— Мел, у всего есть свой порядок.
Ее голос был весьма уверенным, поэтому я решила молча слушать дальше. Нельзя сказать, что такой способ внушал доверие, но все-таки она действительно добилась расположения Джейкоба.
В любом случае, Виола преуспела в любовных делах больше меня, той, которая умерла, так и не сходив ни на одно свидание.
— Слушай. Если леди что-то уронит, то он непременно это подберет, так? А после того, как возьмешь поднятую вещь, скажи, где ты будешь завтра. Например… «Завтра весь день я буду в кофейне «Антрис»…»
— …А дальше?
— Ну, это все, что ты должна сказать, а затем подмигни!
Я, затаив дыхание, наблюдала за тем, как Виола то закрывала, то открывала один глаз. Было смешно видеть, как трепетали ее ресницы из-за поднятых до предела бровей.
— Ты очень плохо умеешь подмигивать. Надеюсь, ты не делала этого с Джейкобом?
— Делала! Я слышала, что это мило.
— …Да уж, Джейкоб — странный человек.
Неужели это и есть настоящая любовь? Покачав головой, я поспешно продолжила:
— В любом случае, не слишком ли это старомодно? Такой метод сработал бы во времена молодости моей матушки…
— Почему же тогда все так любят классическую музыку, Мел?
На мгновение я представила себе эту картину. Что, если я действительно оброню что-нибудь перед всегда холодным и равнодушным Алланом?
Вероятность того, что Аллан пройдет мимо, даже не взглянув на упавшую вещь, составляла девяносто пять процентов. Не может быть, чтобы леди из светских кругов еще не использовали такой распространенный прием.
Оставшиеся пять процентов выглядели не менее безнадежно — это была вероятность того, что он сначала презрительно посмотрит на упавший предмет, потом смерит меня таким же уничижительным взглядом, а после пройдет мимо.
— …Думаю, первый вариант будет лучше, чем второй, — с мрачным лицом пробормотала я. — Не думаю, что это сработает ни на сэре Аллане, ни на ком-либо другом, Виола…
— Мелисса, — запоздало забеспокоилась Виола, заметив мой жалкий вид. Надув губы и наморщив лоб, она стала похожа на пухлого утенка.
— Да?
— Как думаешь, это хорошая затея? Ты уже обдумала ее?
— Хм… Думаю, было бы лучше просто написать письмо…
— Что?! — подскочила Виола, словно услышав нелепицу. — Письмо? Разве это не ужасно скучно и старомодно? Какой мужчина в наше время оценит подобное? Почему бы тебе просто не обронить платок и не подмигнуть?
— Но ведь это сэр Аллан… — продолжила я, доверительно наклонившись к Виоле, чтобы заглянуть ей в глаза, — подумай об этом, Виола. Откуда он?
— Хм…
В оригинальной истории об Аллане Леопольде не было ни строчки, так как действие романа разворачивалось в деревне.
Тем не менее, для меня он был особеннее главного мужского персонажа. Даже оригинальный протагонист не вызывал такого вихря эмоций.
Это правда, что Аллан обладает удивительно красивой внешностью, достаточной для того, чтобы влюбиться в него с первого взгляда, но если бы дело было только в этом, то я бы ни за что бы не была увлечена им столь долгое время. Если бы не холодная и одинокая атмосфера, витающая вокруг него, не было бы и этого чувства щемящей тоски.
Иронично, что имеющий абсолютно все Аллан, выглядит так опустошенно, словно лишен чего-то. Возможно, именно это и вызывает в женской душе такие чувства.
Он всегда держался в стороне. Появлялся исключительно по необходимости и легко растворялся в обществе, подобно воздуху. Вероятно, из-за немногословности он редко проявляет эмоции своим выражением лица или тоном, но при этом всегда излучает сияние. Беспомощно и красиво.
Кто бы не влюбился в такого человека, подобного сверкающей зиме?
— Быть может, наши мысли созвучны, — негромко пробормотала Виола.
— Действительно. Сэр Аллан, пожалуй, единственный мужчина в столице, который, кажется, предпочитает письма подмигиваниям.
— Правда…?
— Прежде всего, не думаю, что подмигивание — это правильное решение, но также нет никакой гарантии, что письмо сработает.
Когда я невольно улыбнулась, Виола не больно ущипнула меня за щеку и добавила:
— Но ты хорошо пишешь, Мел. Пожалуй, ты сможешь сочинить такое письмо. Любовное послание, способное растопить сердце сэра Аллана.
— …Как оптимистично.
В прошлой жизни я любила зачитываться книгами в одиночестве гораздо больше, чем общаться с людьми.
Естественно, что моим хобби здесь также стало чтение. Как-то раз репетитор сказал мне, что у меня талант к литературе, и с этого момента во мне зародилась тайная мечта стать писательницей.
— Но ведь ты действительно талантлива, разве нет?
— В Сурне женщина никогда не сможет стать писательницей. Так какой смысл быть талантливой?
Виола была единственным человеком, который знал о моей мечте. Ореховые глаза моей единственной сторонницы искрились страстью.
— Ох! Невозможно? Да знаменитый <Рассказ о Солнце> был написан женщиной-автором. И он стал всеми признанным шедевром.
— Это исключение…
— Кроме того, разве у тебя есть что-то еще, в чем ты так же хороша? Ты сможешь написать замечательное любовное письмо.
Честное слово, она не дает мне и секунды, чтобы сказать что-то против. Одной из немногих вещей, которые делают мою жизнь особенной, является то, что тихой и застенчивой мне повезло иметь живую и веселую Виолу в качестве своей лучшей подруги.
Вяло потянувшись, Виола коснулась моего плеча.
— Прежде всего, почему бы тебе не записать наиболее привлекательные для тебя стороны сэра Аллана и не написать их в виде поэтического очерка? Используя твой изящный почерк.
༺◈༻
[Волосы, похожие на далекую вселенную, и глаза, ясные, как рассветное небо.
Единственный преемник легендарного Леопольда, утонченная речь, глубокий голос, будто бы наполовину погруженный в водную глубь.
Поразительно высокий рост, неизменно прямая осанка и великолепная, словно нарисованная, фигура.
Человек, при приближении которого кажется, что в воздухе начинает пахнуть прохладной зимней ночью.
Человек, который подобен распускающемуся в тени цветку.]
Я отругала Виолу за то, что она слишком идеализирует мои таланты, но стоило мне вернуться домой, как я тотчас схватилась за перо. И словно одержимая начала писать о нем.
Некоторое время поводив наконечником пера по бумаге, я вздрогнула и растерянно выронила перо, словно очнувшись ото сна.
— …О Боже!
Запах ржавых чернил привел меня в замешательство. С выражением недоверия я посмотрела на мириады рукописных букв. Белая как снег бумага была исписана словами моей признательности Аллану.
…Поверить не могу, что я так внимательно разглядывала его.
— Мелисса.
— Аргх!
Неожиданно дверь моей комнаты распахнулась, впустив миссис Керни — женщину, помогавшую по хозяйству, — и я чуть не упала со стула.
Я торопливо спрятала листок, испещренный похвалами Аллану, между страницами книги.
— Простите, я вас напугала? Я пришла поменять постельное белье.
Невинно улыбнулась миссис Керни, держа в руках толстое пуховое одеяло. В последние дни на улице заметно похолодало… Конечно, это так, но я ведь просила стучать!
Однако прежде чем я успела что-то сказать, она торопливо добавила:
— Вы пишете письмо?
— Да, нет…?
Увидев мои широко распахнувшиеся глаза, миссис Керни улыбнулась, показав выступающие вперед передние зубы.
— …Я писала в дневнике.
— Кто же пишет дневник с таким лицом?
Мое сердце бешено заколотилось. Неужели она видит все мои душевные помыслы?
— Что ты имеешь в виду под «таким лицом»?
— Разве ваше лицо не выглядит так, как будто вы пишете очень искреннее письмо? — не дождавшись никакого ответа, она содрала тонкую простыню с моей кровати и принялась тараторить, — Это я просто так.
Я понятия не имела, почему веду себя как преступница.
— Прошу прощения. Ты сказала, что не имела в виду ничего такого, поэтому, пожалуйста, не говори об этом моей матушке.
Миссис Керни озадаченно посмотрела на меня, услышав мой осипший голос.
— О, я полагаю, это не просто дневник.
— Нет, это своего рода…
— Мелисса, я так сказала только потому, что вам пришло письмо.
…Если кратко, это означало, что миссис Керни просто подтрунивала надо мной. Какое удачное стечение обстоятельств.
Я сдержанно спросила:
— Какое письмо? Ты принесла его?
— Нет, миссис Коллинз как раз вскрывает его и читает.
— Что…
Что это значит? Было бы лучше, если бы она открыла его вместе со мной.
— Зачем моей матушке вскрывать письмо, которое пришло для меня?
— У отправителя, должно быть, мужское имя. Я думала, что к вам, Мелисса, наконец-то пришла весна, раз ваша матушка так суетится. Разве это не так? Человек, которому вы сейчас пишете…
— …Мужское имя?
Эти непривычные слова заставили мои глаза широко расшириться. Неудивительно, что матушка решила вскрыть письмо, ведь у Мелиссы Коллинз не было ни одного знакомого мужчины. И разумеется, не могло быть такого, чтобы какой-нибудь молодой человек отправил мне письмо.
Миссис Керни пожала плечами, натягивая новую простыню.
— Спускайтесь туда.
Эти слова, словно по волшебству, заставили мое тело подняться. И я бегом бросилась вниз по лестнице.
По правде говоря, когда миссис Керни заговорила о письме, мне было не по себе при мысли об Аллане. То, что я необдуманно написала о нем, миссис Керни, вошедшая в этот момент, мужчина, отправивший письмо… Все это было похоже на судьбу.
В жизни бывают моменты, когда вы становитесь одержимы странными убеждениями. Быть может, это просто нелепое заблуждение, но чувство, возникшее тогда в моей душе, было чрезвычайно сильным.
Предчувствие подсказывало, что письмо могло прийти от Аллана Леопольда.
— Матушка, письмо для меня…
— О, Мелисса!
Матушка с восторженным видом подбежала ко мне. Как и говорила миссис Керни, в ее руке был надорванный конверт и листок бумаги. Я попыталась разглядеть имя, написанное на конверте, но его загораживала мамина рука и поэтому оно было невидимо.
— Ты же говорила, что на благотворительном балу ничего не произошло! — внезапно матушка заключила меня в объятия, и я ошарашенно моргнула. — Ты не представляешь, как я волновалась, что ты боишься мужчин и не сможешь выйти замуж.
— Что…?
Судя по всему, письмо отправил кто-то из тех, кто посетил бал. Уже одно это было удивительно, но если моя матушка была так счастлива, то…
Обнимая ее, я чувствовала, что мое сердце бьется все громче и громче. Моя интуиция была права. Автором письма определенно был единственный преемник Леопольда, Ал…
— Но я никогда раньше не слышала об этом имени.
…лан
Не думаю, что она действительно впервые услышала его имя, это довольно подозрительно.
— Как ты можешь не знать имя…
— Тобиас Миллер? Ты его знаешь?