Побег Великой Княгини (Новелла) - Глава 5

Филипп ненавидел упрямство Аселлы. Он предъявлял Аселле возмутительные требования и приказы, но всякий раз, когда она отказывала ему, считая их несправедливыми, он подвергал ее безжалостным избиениям и словесным оскорблениям. Наряду со знаменитой фразой:

— Ты унаследовала это упрямство от своей бесполезной матери!

Многие достижения Филипа начались в тот момент, когда он женился на Адель. Несмотря на то, что он был третьим сыном графа, рассказ о его страстных ухаживаниях и успешном браке с маркизой Адель Чарт, потерявшей мужа, удачно сложился.

Филипп продемонстрировал милую и любящую отцовскую привязанность. По крайней мере, когда Адель была еще жива.  Однако, как только похороны Адель закончились, Филипп внезапно изменился.

Когда Аселла поняла, что все его действия — не что иное, как хорошо поставленный спектакль, было уже слишком поздно. Фактически, ей наконец стало ясно, что Филипп ненавидел ее мать до такой степени, что ненавидел и саму Аселлу.

Филипп надел на руки пару ярко белых перчаток, а затем вытащил что-то из задней части ящика и плотно сжал.

Аселла закрыла глаза, готовясь к приближающейся боли.

— Угх!

Звук кнута, падающего на ее тело, резко пронзил воздух. Она попыталась задержать дыхание и прикусила губы. Она не позволила себе издать ни звука, даже стона от боли. Хотя это был не первый раз, когда ее били, она все еще не могла привыкнуть к ужасной боли.

— Аселла, моя любимая дочь.

В отличие от жестокого обращения, его речь была безупречной и гладкой. Аселла еще больше испугалась разницы в тоне.

— Разве ты еще не знаешь, чем это закончится? Я имею в виду, что все равно ничего не изменится для тебя.

В тот день, когда Филипп впервые ударил Аселлу, она держалась, не сдаваясь. Она была уверена в себе и знала, что не сделала ничего плохого. Но не прекращался безжалостный поток побоев по телу ребенка. Гордость, благородство и честь семьи Чартус рухнули перед лицом физической боли. Страдания были краткими, и чувство облегчения пришло быстро, когда боль исчезла.

Но это была не та боль, которую ребенок, потерявший мать, может вынести в одиночестве. В особняке, где некому было защищать ее, Аселла быстро научилась выживать по-своему. Она смиренно упала на колени. Она отказалась от своей воли и желаний и столкнулась с насилием.

Даже со временем, когда она стала старше, все было по-прежнему. Прежде чем она осознала это, она привыкла просто сдаваться. Она не могла выйти из дома, зная, что этот особняк был тюрьмой, где ее держали под стражей.  Она так привыкла, что не могла представить себе другую жизнь.

Но по крайней мере она знала одно: единственным законным выходом из этого адского места был брак. Аселла с нетерпением ждала свою единственную спасительную веревку. Но в конце ее долгого ожидания был политический брак с мужчиной, за которого она никогда не хотела выходить замуж.

Вдобавок к ее отчаянию по поводу реальности, которой она не хотела верить, порка продолжалась безжалостно.

— Я прощу тебя, если ты прямо сейчас извинишься за свое плохое поведение! Давай! Скажи это: я была неправа, пожалуйста, прости меня… Быстро!

Несмотря на его мягкий тон, порка усилилась.  Тонкая домашняя одежда не уменьшала боли, которую чувствовала Аселла. Кнут, сделанный из шерсти животного, был твердым и крепким.  Вскоре после этого одежда была разорвана. Но Аселла не открыла рта.

— Оу. Ты собираешься продержаться сегодня дольше. Но как долго ты сможешь продержаться?

— Ах!

Задняя часть ее платья, которая десятки раз встречала кнут, разорвалась в клочья. Ее опухшая кожа покраснела, и кровь потекла из открытых ран, пропитывая испорченную одежду.

«Только те, кто испытал это ужасное чувство, знали бы…»,- подумала Аселла.

— Ух!

— Отвечай мне быстро!

Аселла не отвечала до самого конца.

Она столько вытерпела, только надеясь выбраться из этого ада. Но, в конце концов, местом назначения был другой ад, только с другим названием. По крайней мере, она не могла даже своим собственным ртом сказать, что будет счастлива уйти. Даже если это было мелочно, это была ее последняя оставшаяся гордость.

В этот момент кто-то постучал в дверь. Только тогда прекратилась безжалостная порка.  Филипп, нахмурившись, сказал:

— Что стряслось? Я думал, что внятно сказал тебе не беспокоить меня, пока у меня важные дела!

— Мне очень жаль, сэр. Пришел человек из семьи Бенвито.

— Из Великого княжества?

— Да. Они хотели бы обсудить брак вашей дочери.

— Почему так внезапно?! Без предварительного уведомления?!

Филипп не мог скрыть своего недовольства.  Однако его противником был Каликс Бенвито, у которого были и деньги, и власть. Чередуя взгляд с Аселлы на дверь, он в конце концов бросил кнут на пол. Он посмотрел на беспомощную Аселлу глазами, полными гнева и презрения.

— Глупая с*ка!

Филипп вытер пот со лба и швырнул в Аселлу грязный платок. Она была измотана до такой степени, что даже не думала избежать этого.  Ей было трудно дышать. Вся ее сила была высосана так, что она не могла даже пошевелить пальцем.

Филипп бросил на нее последний холодный взгляд, прежде чем обернуться. Однако, когда он подошел к двери и повернул дверную ручку, он остановился и сказал:

— Не могу поверить, что ты жалуешься на то, что я делаю тебя Великой княгиней, хотя тебе следовало бы благодарить меня бесчисленное количество раз.

Дверь захлопнулась с громким звуком. Аселла посмотрела на закрытую дверь. Демон, превративший ее жизнь в ад, осмелился потребовать от нее благодарности за то, что отдал ее в руки другого демона. Она попыталась встать, но, конечно, не смогла и упала на пол.

«Больно».

Аселла лежала, и ее начало тошнить. К счастью, она еще ничего не ела, так как только что проснулась от новостей. После некоторого подергивания на полу, тошнота наконец прекратилась.

«Как я могу быть благодарной?»

Неизбежное горе захлестнуло ее, и Аселла закрыла глаза.