Побег Великой Княгини (Новелла) - Глава 50

— У моей сестры были синяки на руках.

На мгновение Каликс усомнился в своем слухе. Это было то, чего он совершенно не ожидал, поэтому это повергло его в шок. Но он не осмеливался переспросить.

— Они были такими, будто ее кто-то очень крепко держал. – личико ребенка, протянувшего свои запястья и эмоционально объяснявшего что-то, было полно беспокойства за единственную сестру.

На похожем на изваяние статуи, лице Каликса появилась трещина.

— Вы не знаете, откуда они могли появиться, милорд?

Он ничего не ответил.

* * *

Поздней ночью, Каликс сидел в полном одиночестве в своем кабинете.

Он направился в свой кабинет так как не мог уснуть из-за несварения в желудке. Но это была не единственная причина. Он никак не мог отогнать неприятные мысли, тщетно пытаясь забить голову работой. Однако, из-за его склонности не оставлять работу на потом, его стол был пуст. Ночь все еще не подавала никаких признаков завершения, несмотря на то, что все документы, бывшие в кабинете к тому моменту уже трижды были перепроверены.

— Дерьмо!

В конце концов Каликс отодвинул стул и встал со своего места.

Он вышел из кабинета и пошел по прямому коридору. Ночью приглушенный свет умеренно освещал коридор. Вдали от столичного шума, тишина ночи в замке эрцгерцога опьяняла своей тишиной.

При каждом движении мужчины на стенах трепетали тени.

«- Моя сестра попросила меня никому ничего не рассказывать…»

Слова ребенка звенели в его ушах. Было бесполезно пытаться перестать думать об этом. Из-за окружавшей его тишины ее голос только чище и звонче отдавался в его ушах.

«- Она выглядела очень несчастной.»

Никто в этом особняке не посмел бы прикоснуться к телу Аселлы.

Даже служанки не были исключением. Госпожа Каликс не позволяла им даже смотреть на нее, когда мылась.

Об этом ему уже сообщила Марго Роумен.

Круг подозреваемых не широкий. Поскольку она была той, кто до отъезда в княжество все время проводила в своей комнате, она не могла получить эту травму, сделав что-то безрассудное. Тогда тот, кто причинил ей боль был очевиден.

«- У нее был синяк.»

Внезапно Каликс изменил направление движения. В его шагах, раздающихся по коридору, слышалось легкое нетерпение.

— Милорд, Вы пришли?

Когда он оказался поблизости комнаты его жены, рыцари, охранявшие комнату  низко склонили головы.

— Ее Высочество сегодня рано легла спать.

— Мне все равно.

Рыцари, знавшие положение эрцгерцога, без промедления открыли перед ним дверь. Было ли такое место во всем герцогстве, куда бы не мог пойти эрцгерцог? Даже комната его жены не была исключением.

Как только огромная дверь бесшумно отворилась, Каликс вошел в комнату.

Это была комната его жены, в которую он вернулся, спустя всего сутки после принятия твердого решения больше не переступать ее порог.

Тем не менее, он двинулся вперед без колебаний. В мгновение ока миновав гостиную, дарившую ощущение опрятности и спокойствия, и достиг двери, ведущей в спальню.

Только тогда его поспешные шаги внезапно прекратились.

По какой-то причине он не мог легко войти. Ему почему-то казалось, что он не должен был сюда приходить.

Было так тихо, что даже дыхания не было слышно. В комнате с закрытыми окнами и тщательно задернутыми шторами было очень темно, в отличие от вчерашней ночи, когда комнату освещал лунный свет. Только один маленький светильник излучал свет, выдавая его присутствие.

Если бы он не увидел гору одеял, возвышавшуюся на кровати, он бы ошибочно подумал, что в комнате никого нет.

Постояв у двери некоторое время, Каликс, наконец-то двинулся вперед. Полагаясь на тусклый свет, он медленно приблизился к кровати.

-…

У Каликса была причина посетить ее комнату этой ночью. Он мгновение поколебался, прежде чем двинуться. Его тревоги длились недолго. Он слегка приподнял манжеты ее длинной ночной рубашки, которые почти полностью закрывали ее руки. В то же время на его лице, которое всегда было бесстрастным, промелькнула тень смущения.

— …Проклятье! – слегка скривив свое лицо, он тихо произнес ругательство.

На ее белых запястьях были видны темно-красные синяки.

Хотя и было проверено только одно запястье, он не видел необходимости проверять второе.

На этот раз он смотрел на свои руки. Его гладкая кожа, без шрамов, отражалась в его глазах. Она была настолько идеальной, что его руки, на первый взгляд, невозможно было назвать руками воюющего человека. Но Каликс знал, что делали эти руки.

Руки, обагренные кровью бесчисленного множества людей, часто смотрящих на него снизу-вверх, ненавидящих его и униженных. Все это вызывало у него отвращение.

Этими руками он угрожал и причинял боль своей жене.

То, что он отказался от их первой совместной ночи было по такой нелепой причине…

Взгляд Каликса снова обратился к запястью Аселлы. Оно было настолько тоненьким, что казалось, словно сломается, если приложить к нему совсем немного силы.

Пойманная в его руку женщина слабо застонала.

«Так вот ты какая…»

Каликс сухо сглотнул. Он с такой силой сжал свой пустой кулак, что костяшки пальцев побелели.

Он не хотел в это верить, но это было правдой. Он был настолько ослеплен гневом, что ранил и напугал ее. Он даже проигнорировал женщину, которая не могла ни слова вымолвить, и только плакала… Как он мог так поступить со своей женой, которая ни своим статусом, ни физической силой, ни чем-то еще не могла противостоять ему? Разве он не был презренным подлецом?

Ему было противно. Настолько противно, что он не мог больше выносить самого себя.

«- Мне очень жаль…»

«- Пожалуйста, дайте мне еще один шанс.»

«- Я выполню свой долг жены.»

Даже после того, как он так поступил с ней, именно Аселла пришла к нему и молила его о прощении. Она извинилась за тот случай. Взгляд Каликса обратился к его спящей жене.

Ее бледное лицо выглядело более худым, чем сегодня утром. Уголки глаз были красными и опухшими, а на полностью искусанных губах невозможно было найти целого кусочка кожи.

Ее лицо без макияжа было слишком бледным. От ярко подведенных глаз, щек персикового цвета и блеска на губах не было видно и следа. Только теперь он понял, что слова Аселлы о том, что она ждала восхода солнца, были правдой.

После того, как он ушел прошлой ночью, она, должно быть, не сомкнула глаз всю ночь, страдая от беспокойства. У его жены была привычка кусать нижнюю губу всякий раз, когда она нервничала, или боялась.

«Так оно и было…»

Красиво одеться и навести макияж было лучшим усилием, что она могла предпринять в ситуации, когда ей приходилось просить его провести с ней ночь. Он должен был проявить к ней всю свою доброту.

Но что он ответил жене, которая с таким трудом набралась смелости чтобы сказать это? Он был настолько саркастичен, что ему самому было стыдно.

На самом деле именно он был тем, кто совершил огромную ошибку, поэтому именно ему следовало извиняться.

Каликс смотрел на Аселлу со сложным выражением лица. Вид ее изможденного лица заставлял его сердце сжаться. Его грудь пронзала боль, словно в его сердце вонзали иглы. Вместе с чувством вины на него нахлынуло странное чувство, которое он до сих пор никогда не испытывал.

Каликс, пристально вглядывавшийся в ее бледное лицо и пересохшие губы, пододвинул стул и сел у кровати жены.

«Это ведь ей не навредит?»

Поскольку она была очень стройной, она была худой и маленькой. Было бы не удивительно, если бы после этого она заболела.

Каликс совершенно бессознательно потянулся ко лбу Аселлы.

«Если я не могу этого сделать, то я прямо сейчас вызову ей врача…»

«- Моя сестра попросила меня никому не рассказывать…»

Каликс остановился при словах, мгновенно прозвучавших в его голове.

Он вспомнил, как в день свадьбы Аселла дрожала, увидев перед собой лицо Энтони. Только надев вуаль она с трудом успокоилась.

Хотя это и врач эрцгерцога, очевидно, ей будет стыдно показывать ему подобные повреждения. Каликс отбросил эту возможность в сторону.

«Я предпочел бы сегодня побыть рядом с тобой…»

Он осторожно обвил ладонью запястье Аселлы. Его большая и теплая рука коснулась места ушиба, поглаживая его. Это было нежное и мягкое прикосновение, которое удивило бы любого, кто хоть немного был знаком с ним.

В этот момент Аселла вздрогнула и издала тихий стон.

— Где…

Он посмотрел на ее лицо, чтобы понять, проснулась ли она, но ее глаза все еще были закрыты.

Кажется, она непроизвольно разговаривала во сне, так что Каликс собирался продолжить.

Тело Аселлы вздрогнуло.

— …Я была неправа… Я поступила…

— Аселла?

Новый стон сорвавшийся с ее маленьких губ поверг Каликса в шок. Мужчина смутился и позвал ее по имени. Однако, он не смог достучаться до жены, потерявшейся в кошмаре.

— … Больно …

— Где болит?..

— Не бейте… Не бейте меня…

— …!

Между заикающимися словами слышалась смесь рыданий и стонов. Слезы текли по ее бледным щекам.

Каликс схватил Аселлу за плечи, чтобы разбудить от кошмара, но как только его рука коснулась ее, ее тело начало сильно дрожать.

— Ох! Отец! Пожалуйста! Угх!..

Ругательство ненароком слетело с его губ.

«Так значит, это он тебе снится?»

Он начал мечтать о том, чтобы самым жестоким образом расправиться с Филиппом. Каждый сустав руки, сжимавшей простынь побелел от напряжения. Любой сторонний наблюдатель сказал бы, что сейчас ему было больно. Это было невыносимо. Ему нужно было разбудить ее.

— Аселла!

Однако зов Каликса возимел негативный эффект. Аселла начала дрожать всем телом и скорчилась, словно птица, пронзенная стрелой.

— … Больно… Ах, больно!… ух… Отпустите меня!…

Каликс поспешно убрал свою руку, словно ошпаренный. В то же мгновение в голову начали приходить воспоминания о прошлой ночи.

«- Отпусти! Отпусти! Нет!»

«- Не прикасайтесь к моему телу!»

Ее лицо, побледневшее, словно чистый лист бумаги и отчаянно пытавшееся бороться тело, были точно такими же, как и сейчас.

«Ни за что!»

Осознание, поразившее его голову было столь же интенсивным, как и удар молнии. Каликс напрягся. Он, наконец, смог понять доселе непонятное поведение его жены прошлой ночью.

— Простите… я совершила ошибку…

— Нет.

Каликс обнял Аселлу, заключив ее в крепкие объятия. Это было немного импульсивно. Но, по какой-то причине он больше не мог выносить этого, не обняв ее.

— Ты не сделала ничего плохого.

Аселла удивленно застонала, но Каликс не ослабил своих объятий.

Ее ночная рубашка была вся мокрая от холодного пота. Сквозь тонкую ткань проглядывала голая спина. Ее сердце, громко колотившееся от напряжения и страха, ударялось о ее грудь.

— Умоляю…

Аселла громко всхлипнула, словно на грани.

Грудь каликса почувствовала глухую пульсацию. Он был взволнован, думая о всевозможных ранах и боли, которые он пережил на поле боя, когда воевал, но эта боль даже близко не могла сравниться с той незнакомой и странной тонкой болью, которую он ощущал сейчас.

Но одно было неизменно.

Он не может оставить ее одну.