Система «Спаси-Себя-Сам» для главного злодея (Новелла) - Глава 4

Шэнь Цинцю прекрасно понимал ход мыслей в голове Мин Фаня. Юноша, разумеется, слышал, с какой нежностью Нин Инъин обращается к Ло Бинхэ, и наверняка решил, что гаденыш-шиди обольстил ее. В новелле этот мальчишка, занятый исключительно ролью пушечного мяса, всегда испытывал к главному герою ничем не объяснимую ненависть, которую охотно подпитывал Шэнь Цинцю.

Нин Инъин же все еще оставалась лишь маленькой любопытной девчушкой, и потому, склонив голову к плечу, она заинтриговано произнесла:

– И что же такое забавное принес шисюн? Показывай скорее!

Мин Фань поспешил вновь натянуть на лицо улыбку, и, отвязав от пояса нефритовую подвеску безупречно-чистого зеленого цвета, покачал ею пере глазами девушки:

– Шимэй, на сей раз, навестив своих родственников, я получил от них множество ценных и любопытных вещиц. Думаю, эта была особенно хороша; я дарю ее тебе!

Нин Инъин ухватила подвеску и подняла вверх, разглядывая засиявшее украшение под солнечными лучами, прорезавшими пышные-лесные кроны. Мин Фань с теплотой поинтересовался:

– Ну что? Нравится?

А по-прежнему наблюдающий за происходящим Шэнь Цинцю вдруг вспомнил эту сцену!

Происходящее сейчас – вовсе не к добру, а он вообще не должен был здесь оказаться. Рискованная ситуация!

Не стоит винить мужчину в забывчивости. Если чертов писатель-идиот корпел над своей писаниной четыре года, создав роман, охвативший не менее двухсот лет событий, кто же вспомнит эпизод из самого начала? У Шэнь Цинцю двадцать дней ушло на то, чтобы прочесть книгу до конца, и он совершенно позабыл об этом чудовищном случае насилия!

Само собой, Нин Инъин абсолютно не разбиралась в качестве подобных вещей. Она равнодушно оглядела подарок, а потом и вовсе отшвырнула его назад, за спину. Улыбка застыла на губах Мин Фаня. Девочка сморщила нос и сказала:

– Что за безделушка! И цвет смертельно безобразный – совсем не такой, как у кулона А-Ло!

Единственный цвет, который здесь был. по-настоящему плох, сейчас окрашивал лицо ее шисюна. Ло Бинхэ, до этой минуты твердый в своем намерении сохранить отрешенный вид, содрогнулся всем телом и открыл глаза.

Мин Фань процедил сквозь зубы:

– … У шиди есть украшение из нефрита? Пока мальчик колебался с ответом, Нин Инъин принялась торопливо рассказывать:

– Да, есть одно. А-Ло всегда носит его на шее, бережет, как сокров и даже ни разу не дал мне посмотреть!

Как бы ни силился остаться спокойным Ло Бинхэ, лицо у него заметно побледнело, а рука неосознанно нашарила спрятанный под одеждой кулон Гуаньинь.

(Гуаньинь (также Гуань Инь, Гуань-инь – в буддизме – богиня милосердия и сострадания, спасающая людей от несчастий. Кулоны с ее изображением или выточенные в форме этой фигуры часто выступают в роли оберегов.)

Умственные способности женских персонажей в новелле всегда поражали Шэнь Цинцю.

Нин Инъин совершенно не задумывалась о последствиях своих речей, и ее волновал только тот факт, что Ло Бинхэ носил нефритовый кулон, не снимая.

Многие девушки, зная, что у их возлюбленных есть личные вещи, с которыми те предпочитают не расставаться, тут же загораются идеей заполучить столь важную ценность себе. Вот и она, чувствуя досаду, не преминула пожаловаться.

Ну конечно, юноша ни за что на свете не отдал бы свое украшение кому-либо! Это же подарок его покойной приемной матери, на который бедная прачка истратила едва ли не все свои сбережения. Он согревал ее сына и в самые худшие, безнадежные времена; даже спустя годы вражды с целым миром Ло Бинхэ воскрешал в памяти это тепло, и сердце его смягчалось. Как он мог расстаться с ним?!

Мин Фань почти ощутил, как его собственное нутро свернулось в клубок от ревности. Ведь не кому-нибудь, а именно Нин Инъин принадлежали слова, от которых в сердце вскипела злость, взявшая верх над разумом. Выступив вперед, молодой человек с бешенством прошипел:

– Ты, весь из себя столь благородный и великодушный, и не позволил даже шимэй взглянуть на какую-то побрякушку? Продолжишь в том же духе – и кто поручится, что однажды такой шиди не оставит нас всех в минуту опасности?

Очень плохо! И эта сцена, и эти слова таили в себе большую угрозу!

Нин Инъин, не желая ссоры, поспешно заговорила:

– Шисюн, если он не хочет, то и ладно, ничего страшного! Не нужно заставлять А-Ло!

Но как мог Ло Бинхэ сейчас потягаться силой с Мин Фанем? Пока другие ученики удерживали мальчика, схватив за руки и ноги, красивый кулон перекочевал в руки старшего. Тот поднял вещицу, чтобы рассмотреть получше, и неожиданно рассмеялся.

Нин Инъин не удержалась от любопытства:

— А… почему ты смеешься?

Мин Фань легко перебросил нефритовую Гуаньинь ей в руки и с наслаждением произнес:

– Я-то думал, что он прячет невероятную драгоценность, раз уж так ревностно ее оберегает. Но, шимэй, угадай, что это? Северо-западный товар, ха-ха-ха-ха!

Девочка сконфуженно промямлила:

– То есть… подделка?

Ло Бинхэ медленно сжал кулаки, а в глубине ясных глаз колыхнулась тьма. Юноша заговорил, чеканя слова:

– Отдай. Его. Обратно.

Шэнь Цинцю, сам того не заметив, повторил чужое движение, стиснув пальцы.

Мужчина, разумеется, знал, что нефрит фальшивый. То была одна из самых болезненных тем для Ло Бинхэ.

В тот год работа прачки шла скудно. У нее не было опыта в выборе украшений, и потому ее с легкостью обманули, всучив дешевую подделку за баснословную иену. Убитая горем женщина слегла, и состояние ее стремительно ухудшалось: этих мук Ло Бинхэ не забудет никогда. И никогда не сможет спокойно сносить злословие по сему поводу.

Как читатель, Шэнь Цинцю выступал очевидцем тех событий, и сейчас ему отчаянно хотелось сделать шаг, от души врезать Мин Фаню и вернуть кулон Ло Бинхэ.

Поступи мужчина так, и, может статься, поступок спасет и самого Мин Фаня: если старший ученик не оскорбит столь сильного шиди сейчас, то в будущем сохранит свою никчемную жизнь.

Тем временем Мин Фань вновь взял украшение из рук Нин Инъин принялся с гримасой отвращения крутить за нить на пальце:

– Раз уж ты так просишь, я верну тебе твою побрякушку. Не знаю, у какого уличного торгаша была куплена такая дешевка, но, боюсь, если шимэй возьмет ее в руки, то здорово замарается.

Однако, не смотря на сказанное, молодой человек и не думал останавливаться, продолжая вертеть кулон.

На лице Ло Бинхэ царило напряженное выражение. Внезапно юноша, вскинув кулаки, с силой оттолкнул держащих его учеников.

Он не владел какими-либо боевыми приемами, но пребывал в ярости, и из нее черпал свои силы. Сперва мальчику удалось напугать окружающих, но несколько мгновений спустя его снова скрутили. Мин Фань спокойно подошел и оскалился в усмешке:

– Ну и чего вы ждете? Этот сопляк посмел поднять руку на своего шисюна; пора поучить его хорошим манерам и уважению к старшим!

Притихшие было младшие, воспрянув духом, опять бросились на Ло Бинхэ, осыпая того градом ударов.

До этого замершая от страха Нин Инъин, наконец, пришла в себя и пронзительно завопила:

– Шисюн! Да что же ты творишь?! Немедленно останови их, или… или я больше никогда не посмотрю в твою сторону!

Мин Фань пришел в смятение:

– Шимэй, успокойся, хорошо, я остановлю их, и…

Договорить он не успел: Ло Бинхэ, сбросив чужие руки, рванулся вперед и впечатал кулак в нос старшего ученика. Мин Фань вскрикнул, и кровь тут же хлынула в два ручья.

Лицо Нин Инъин было мокрым от слез, и все же, завидев столь занятную картину, девушка не сумела удержаться и прыснула со смеху.

А Шэнь Цинцю подумал: «…Эй, маленькая сестричка, так ты ратуешь за Ло Бинхэ или смерти его желаешь?»

Возможно, поначалу Мин Фань и мог бы оставить Ло Бинхэ в покое, не теперь, так опозорившись перед своей возлюбленной!

Глядя на клубок из тел, которые, сцепившись, покатились по земле, мужчина размышлял о том, что, как бы ни был одарен главный герой, он всё еще остается слишком юным, чтобы выйти из этой стычки победителем. Кроме того, он неправильно тренировался, и разница в силе ударов была очевидна. Но Ло Бинхэ терпел, сжав зубы, и не издавал ни звука…

И тогда Шэнь Цинцю решился. Система тут же взорвала мозг потоком предупреждений: [Грубый ООС! Грубый ООС! Грубый ООС! Внимание! В данной ситуации «Шэнь цинцю» предпочтет остаться безучастным наблюдателем!]

Не зная, что его ждет, если рискнуть и пойти против Системы, мужчина принялся лихорадочно соображать. И тут ему в голову пришла идея, которая могла стать компромиссом.

Среди умений, коими владела школа Цанцюн, имелось одно весьма своеобразное, под названием «Сорванные листья, летящие цветы»: большой силы оно в себе не несло, зато

выглядело впечатляюще. В романе Ло Бинхэ успешно покорил этим приемом немалое количество женщин. Шэнь Цинцю, на протяжении последних дней усердно вспоминающий сюжет книги, ухватился за эту деталь.

Он проворно сорвал листок с ближайшего куста и направил в него энергию. Сперва ничего не вышло: мужчина переборщил, и от избытка духовной силы тот попросту рассыпался. Вторая попытка оказалась удачнее, и, осторожно удерживая заострившийся лист между пальцами, он выдохнул; готовясь к броску. Зеленая былинка полетела в Мин Фаня, будто кинжал!

Услышав страшный крик юноши, Шэнь Цинцю трясущейся рукой вытер выступивший на лбу пот.

Не зря говорят: и цветок становится оружием, когда свой ход делает настоящий мастер. Но он совсем не хотел серьезно ранить Мин Фаня или, паче того, убить…

Ло Бинхэ, все еще сносивший удар за ударом, вдруг почувствовал, что Мин Фань отталкивает его. Когда мальчик поднял голову, со лба к глазам потекла кровь. Но вот что странно – по протянутым к нему рукам старшего, ученика тоже бежали алые дорожки.

Заметно испуганный Мин Фань тут же накинулся на Ло Бинхэ обвинениями:

– Да как ты посмел использовать против меня нож?!

Нин Инъин, которая прежде не могла даже подступиться к дерущимся, теперь вклинилась между ними:

– Нет-нет, у А-Ло не было ножа! Он не мог ранить тебя!

Ло Бинхэ тоже не понимал, что происходит, поэтому промолчал и только плотнее сжал губы и вытер кровь со лба. У Мин Фаня усилилось кровотечение, и рана выглядела так, словно ее оставили клинком. Он уставился на других учеников:

– Вы видели, что произошло? У него был нож?

Дети переглянулись. Кто-то покачал головой, некоторые кивнули; но абсолютно все были обескуражены произошедшим.

Будучи избалованным молодым господином знатного происхождения, Мин Фань никогда не испытывал подобной боли. Когда молодой человек заметил, как кровь пропитывает одежду по всему телу, сердце его сжалось от страха. Другие же стали растерянно оглядывать землю вокруг, но ни на ней, ни у Ло Бинхэ оружия не оказалось. Не могло же оно раствори воздухе?

У Шэнь Цинцю перехватило дыхание. Перед его взором все резко осветилось алым, а Система вывела багровые строки: [Нарушение: ООС. – 10

баллов. Оставшееся количество баллов: 90].

Мужчина ощутил, что к нему вернулась способность дышать. Он-то решил, что сейчас лишится примерно пятидесяти баллов, а то и всех. Десять! Куда лучше, чем он думал. Ничего, еще заработает их обратно!

Но не успел он облегченно выдохнуть, как Мин Фань указал на Ло Бинхэ и завизжал:

– Бей его!

Шэнь Цинцю чуть не вывернуло его старческой кровью.

Ученики вновь набросились кучей. Мужчина не заметил, как схватил целую горстку листьев, отправляя их в полет.

Однако, стоило им со свистом рассечь воздух, покинув его ладони, Шэнь Цинцю ощутил смутное раскаяние.

«Вот чем я таким занимаюсь, а? Ло Бинхэ – главный герой, и не похоже, что он впервые сталкивается с подобным. Может, его вообще невозможно убить?!»

«И нуждался ли он в этой глупой помощи?»

До этого момента, быть может, молодые люди и списали бы все на случайность, но теперь они точно заметят, что что-то не так!

Подростки сгрудились, не решаясь вновь подойти к Ло Бинхэ. Сразу несколько голосов, изумленных и оробевших, обратились к Мин Фаню.

– Шисюн, что происходит?!

– Шисюн, кажется, меня что-то порезало! Лицо Мин Фаня приобрело нездоровый бледно-зеленый оттенок, и прошло несколько мучительных мгновений прежде, чем юноша встрепенулся и резко бросил:

– Уходим!

Скрылись ученики довольно шустро, только пятки сверкали. Пришли как ветер, ушли как ветер… Нин Инъин, ошеломленно произнесла:

– А-Ло… это ты их прогнал?

Ло Бинхэ угрюмо качнул головой. Он с трудом держался на ногах, но все равно склонился к земле, напряженно что-то выискивая. Его штаны измазались в грязи, но мальчика, кажется, это ничуть не волновало.

Шэнь Цинцю понимал, что он ищет. Нефритовый кулон, затерявшийся во всеобщей суматохе.

Наблюдая с самого начала, мужчина все прекрасно видел: когда завязалась потасовка, Мин Фань размахнулся и отшвырнул украшение. Алая нить запуталась высоко в ветвях. Что тут было делать? Вдобавок ко всему, Система обрадовала последствиями разбрасывания листвой: [Нарушение: ООС. – 10х6 баллов. Оставшееся количество баллов: 30].

Моментальное снижение в баллах на порядок!

«Каждый лист – за десяток? Какой грубый расчет!»

Нин Инъин тоже не решалась заговорить. В конечном итоге, именно она стала причиной случившегося; если бы не ее болтовня, Ло Бинхэ не потерял бы свой кулон, и, возможно, не был бы так избит. Девочка присоединилась к поискам.

Они искали до темноты, но так и не преуспели.

Наконец, остановившись, Ло Бинхэ уставился на переворошенную землю. Дети обшарили все вокруг, но без толку.

Нин Инъин заметила его отчаянный, полубезумный взгляд и испугалась. Потянула чужой рукав:

– А-Ло, если даже мы не сумели его найти, значит, уже и не отыщется… Прости меня. Я заплачу за него потом, ладно?

Ло Бинхэ не отозвался. Медленно отняв руку, мальчик побрел прочь по дороге, понурив голову. Нин Инъин поспешила за ним.

Шэнь Цинцю был собой искренне восхищен. Эти двое детей бродили здесь весь вечер, но и он никуда не ушел… И если не считать того, что от безделья у мужчины ломило все тело, нужно ли объяснять, чего ради остался?

Убедившись, что они действительно ушли, Шэнь Цинцю шагнул темноты и запрокинул голову, вглядываясь вверх. Легко оттолкнувшись от земли, он стремительно преодолел расстояние – словно ласточка пролетела – и нефритовый кулон скользнул в руку.

Шэнь Цинцю очень хотелось сразу же вернуть Ло Бинхэ его драгоценность, но, увы, он являлся обладателем Системы с ее на редкость стервозным характером, и уж она-то, безусловно, сочтет его поступок неправильным. А лишними очками он похвастаться не мог…

Размышляя о том, как же следует поступить, мужчина решил, что лучше всего будет сохранить эту вещь у себя до поры до времени.

Не исключено, что однажды для нефритовой Гуаньинь сыщется своя роль. Например… Шэнь Цинцю сумеет обменять на нее свою жизнь? Такую возможность стоило серьезно обдумать.

Но его прервал трехмерный текст, возникший перед глазами: [Примите поздравления! Вы получили ключевой предмет: Поддельная Нефритовая  Гуаньинь х 1. За измененный эпизод «Шэнь Цинцю» получает +100 баллов. Оставшееся количество баллов: 130. Пожалуйста, продолжайте свою деятельность! ]

Баллы, которых он лишился, не только вернулись, но и прибавили в количестве!

К тому же этот кулон, определенно, оказывал сильное влияние на Ло Бинхэ и как нельзя лучше подходил для спасения жизни его Учителя!

Действительно неожиданный подарок!

Тело Шэнь Цинцю по-прежнему болело. Он просидел тут до самого вечера, но теперь даже этот механический голос Системы ласкал слух!

… …

Далеко отсюда, за пределами леса и этой части гор, на тропе замерла одинокая фигура.

Ло Бинхэ медленно разжал кулак.

На его ладони лежали листья. Края их были остры и окрашены кровью.