Варварское предложение (Новелла) - Глава 47

Скрип.

Железная дверь, проржавевшая от влаги, открылась со звуком, царапающим нервы.

Шлёп.

Звук шагов тоже был влажным. Чёрные волосы человека, который вошёл в комнату, наклонив голову из-за того, что железная дверь была низкой, слегка качнулись.

― …

Человек, сидевший на полу, медленно поднял голову. Затем его глаз широко раскрылся от удивления.

― !..

Наверное, его очень печалил тот факт, что у него был один глаз. Хотя за его спиной был стул, он, съёжившись, сидел на полу, но, забыв о том, что его тело в плохом состоянии, пытался неожиданно вскочить. Чтобы поближе рассмотреть того, кто сейчас вошёл.

― Гей… Гейнерс… Ф-Фер… Фернандо Гейнерс… ― произнёс, заикаясь, старик чьё-то имя.

― Ты узнал меня. Странно. Тогда у меня было другое лицо.

Старик, который слегка приподнялся, не выдержал и рухнул обратно.

Шлёп-шлёп.

Подойдя к старику, Блэк придвинул стул, на котором тот не сидел, и занял его. Затем приблизил к нему свое лицо.

― Я тоже помню твое лицо, ― медленно разнеслись его слова во влажном воздухе. ― Первосвященник Манау.

― !..

Блэк был не единственным, чью личность обнаружили. Нищий старик тоже скрывал свое имя.

― Твое тело стало таким двадцать лет назад?

― …

― Нет, точнее двадцать один год назад, ― добавил Блэк после молчания старика, который когда-то был первосвященником Наукэ.

Старик больше не мог этого выносить и кивнул в ответ. Это случилось двадцать один год назад, в тот день, когда Блэк потерял всю свою семью и покинул Наукэ. В то время Манау потерял один глаз, одну руку и одну ногу. Служка Клима потерял отца и брата, который был младше его на два года. Всё это были секреты, которые произошли в один и тот же день.

Манау, который тряс подбородком, внезапно уткнулся головой в пол.

Бам!

В подземелье раздался болезненный звук, разнесшийся эхом. Он разодрал себе лоб, и у него текла кровь. Растрёпанные волосы Манау были пропитаны кровью.

― Убейте меня. Прошу, убейте меня…

Его заикание внезапно исчезло. При этом голос Манау был отчетливо слышен. Возможно, он притворялся, что заикается, чтобы скрыть свой голос.

― Это будет затруднительно.

Блэк наблюдал за первосвященником из прошлого, чьё тело уже было наполовину повреждено, с разбитым лбом и плачущим голосом. В его взгляде не было эмоций. Возможно, десять лет назад он бы что-то почувствовал. Но не сейчас. Как Блэк и сказал Лиэне, он забыл большую часть эмоций, которые у него были двадцать год назад.

Это не стоило того, чтобы вспоминать об этом. Поле боя, где ежесекундно сплетались жизнь и смерть ― вот что действительно было важно. А не чувства двадцатилетней давности.

― Скоро ты встретишься с принцессой Лиэне. Расскажешь ей всё, что ты знаешь.

― ?.. ― Манау поднял голову. ― Что сказать?..

― Как я уже сказал, то, что ты знаешь.

― …

Его отчаянно дрожащие глаза спрашивали, действительно ли он это имел в виду.

― Вы все кое-что неправильно понимаете, ― медленно и безэмоционально проговорил Блэк. ― Я пришёл, чтобы получить Наукэ, а не разрушить её. Сколько бы я ни говорил это, никто не верит, поэтому я немного раздражён.

― Д-да кто бы… Кто бы смог в это вообще поверить? Это невозможно. Это невозмож…

― Вот почему я не вернул себе свое имя.

― ?..

― Если я назову его, большинство будут вести себя так же, как ты.

― …

Манау размышлял над тем, что сказал Блэк.

― Моё имя ― Тивакан, и этого вполне достаточно. Все знают меня именно под ним.

Не возвращать себе имя ― значило забыть о прошлом, похоронить свои воспоминания. Манау не мог понять.

― Сможете ли вы…забыть?

― Я уже забыл, ― Блэк отодвинул свой стул и встал. ― Насколько я помню, ты не был особо умным человеком, но ты смог прожить двадцать лет, скрывая свое имя, поэтому твоя голова останется на твоих плечах. От того, как сложится твой разговор с принцессой Лиэне, зависит завтрашний день Наукэ.

― …

Он понимал. Что произойдёт, если раскроется имя Блэка. Точно так же, что случится с Наукэ, если узнают имя Манау. Он тяжело кивнул.

― Хорошо.

― Придумай что-нибудь подходящее. Назови имя, которое я использовал, когда покинул Наукэ.

― Я так и сделаю.

Услышав ответ, Блэк отвернулся, не сказав больше ни слова. Когда он подошёл к железной двери, Манау крикнул:

― Взамен не убивайте его!

― …Кого?

Блэк на секунду повернул голову.

― Клима. Хотя он стал служкой и скрыл свое имя, это старший сын Хентона.

― …

Лицо Блэка, которое до сих пор оставалось равнодушным, слегка исказилось.

― До сих пор Кляйфелтер заставлял мальчика выполнять его поручения, поэтому его руки в крови… Но сын Гейнерса не должен его убивать.

― Я позабочусь об этом, ― сказал Блэк и вышел.

Через некоторое время пришли тиваканские наёмники и подняли Манау. До тех пор старик плакал, закрыв лицо руками.

*****

― А, так господин сам отправился к нему?

Фермос всё это время просматривал королевские архивы в королевском кабинете. Он обещал Лиэне, что найдет преступника. Затем Фермос обнаружил интересный факт. На самом деле, было он был удивлён, что Лиэне этого не знала.

Конечно, он не собирался нарушать обещание, но Фермос был осторожен. Он подумал, что должен сначала поговорить с Блэком, прежде чем сообщать об этом Лиэне. Поэтому Фермос отправился его искать, но услышал, что тот сам отправился за нищим стариком.

― Хм, похоже, он хочет поговорить с ним отдельно… Нет-нет. Я даже думать не должен об этом. Хорошо. Что ж, тогда на этом всё. …А, нет, постой. Что там насчёт служки? Вы нашли его?

― Нет, это нелегко, похоже, этот мерзавец знает все лазейки.

― Ах вы придурки. Что вы делали всё это время? Почему ещё не всё выучили?

― Не говорите так. Всё очень стараются. И всё же, мы ищем человека, который прожил тут всю жизнь. Кроме того, на нем была форма священника. Люди, которые не знают, почему мы его преследуем, иногда скрывают, что видели его.

― О боже. Это займет много времени.

― Верно. Не лучше ли было бы назначить за него награду?

― Нельзя. Это слишком похоже на наш стиль работы. Как ты и сказал, мы ищем человека в форме священника, поэтому если мы будем грубо с ним обращаться на глазах у других, то ругать будут нашего господина.

Наёмник раздраженно вздохнул.

― Здесь всё так сложно.

― Что поделать. Одно дело быть главой наёмников, а совсем другое ― частью королевской семьи… О, подожди-ка.

― …Помощник главы?

Фермос, который на мгновение замолчал, покачал головой, словно ничего не произошло.

― А, ничего. Как бы то ни было, поймайте его побыстрее.

― Мы будем его искать, пока наша обувь не сотрётся до дыр.

― Да, спасибо.

Фермос жестом отослал наёмника.

― Королевская семья…

Его задумчивый взгляд обратился к записям из королевского архива.

― Исчезли только записи, сделанные до коронации предыдущего короля. Господин говорил, что Наукэ изначально была его.

Пальцы Фермоса постучали по странице, которая, по словам Лиэне, исчезла.

― Если всё это сложить, то всё становится понятно. Недостающие записи должны иметь какое-то отношение к господину. Принцесса Лиэне ещё не поняла этого. …Должен ли я говорить ей об этом? Уверен, что господин не хочет, чтобы она знала. Что мне делать?..

Сложные мысли пронеслись в его голове, пока он бормотал себе под нос.

*****

― Ох… Я больше не могу.

Она даже не могла притвориться, что лежит в кровати. Наоборот, боли в спине лишь усилились, поэтому в конце концов Лиэне откинула одеяло и встала. Миссис Фламбад, которая убирала выстиранную, прокипячённую и отглаженную хлопчатобумажную ткань в шкаф, подпрыгнула.

― Принцесса! Разве снаружи нет охраны?

― Всё в порядке. Никто не узнает, если вы не будете говорить слишком громко.

Миссис Фламбад со смиренным выражением лица оглянулась на плотно закрытую дверь.

― Я буду осторожней. У вас не болит живот?

― Сейчас намного лучше, чем обычно. Думаю, что лекарство действует.

― Откуда вы знаете, что это за лекарство?

― Судя по тому, что я чувствую сонливость, это какое-то успокоительное. Благодаря этому я бездельничаю с самого утра. Я даже не знаю, который сейчас час.

― …Не знаю, насчёт остального, но это был хороший поступок. В последние дни принцесса ещё больше похудела.

― Не может быть. Просто я немного подросла.

Иногда, когда она видела, что рукава стали свободнее, Лиэне казалось, что запястья стали немного тоньше, но она думала, что это просто глупости.

― Неудивительно, что вы похудели… Кстати, что происходит? Из-за сегодняшнего инцидента открыть правду о беременности будет ещё сложнее.

― …Это верно.

Лиэне как раз об этом думала. Она уже его обманула, и если он узнает правду позже, то почувствует себя ещё более преданным.

― Может лучше не говорить ему?

Голос Лиэне стал таким тихим, словно она разговаривала сам с собой.

― Вы не сможете это скрыть, принцесса.

― Но вы же были со мной заодно. Его гнев не ограничится только мною.

― Это… Что такого в том, что выяснится, что я вас прикрывала? Но мне жаль принцессу… И его немного.

― …

Когда Лиэне ничего не ответила, миссис Фламбад посмотрела на неё и осторожно продолжила:

― Он не похож на бессердечного человека. Ни один мужчина в мире не сказал бы подобное о ребёнке другого, принцесса.

― Я знаю.

― Тогда…

― Вот почему я боюсь.

― Он ещё… А? Что вы имеете в виду?

― Чего он пытается этим добиться?

― Принцесса…

Миссис Фламбад моргнула, потому что никогда об этом не думала.

― Я беспокоюсь о том, что он сделает, когда я постепенно под воздействием таких поступков и слов полностью открою ему сердце.

― Почему вы… Откуда у вас такие негативные мысли?

― А вы так не думаете? Вы же видели, как подчинённый этого мужчины растоптали буквы.

― Это… Может он сделал это по собственному желанию. Или мои старые глаза увидели что-то не так.

― …

Лиэне беззвучно рассмеялась. Миссис Фламбад сказала то же самое, что ей шептало её сердце.

«Я тоже хочу верить, что все мои подозрения беспочвенны. Я просто хочу верить, что этот человек не сделает ничего плохого, но не могу, потому что мое сердце сжимается, а в голову приходят только мрачные мысли».

― Старик, который сидел перед храмом, всё мне расскажет.

― Надеюсь, что он не подтвердит дурные мысли принцессы.

«Я тоже страстно этого желаю».

Бам-бам.

В этот момент они услышали стук в дверь.

― Принцесса, кое-кто пришёл повидаться с вами.

Этот громкий стук был привычкой наёмников Тивакана. Удивлённая Лиэне горько улыбнулась и покачала головой.

― Идите и откройте дверь. А я притворюсь, что лежала всё это время.

― Конечно. Ложитесь, пожалуйста.

Однако в этом не было необходимости. Те, кто пришёл в Лиэне, были не теми людьми, кого можно было встречать, лёжа в кровати.

******

― Прошу вас понять, почему мы встречаемся в комнате для аудиенций, а не в зале для собраний. Мне не здоровится.

― Мы понимаем. С таким-то маленьким телом вы носите дитя от зверя. Вам, должно быть, тяжело.

― …

Лицо Лиэне, на котором она изо всех сил старалась сохранить спокойное выражение, исказилось, словно она собиралась что-то сказать. Да, они были такими. Те, кто пришёл сегодня, были двумя из шести семей, подписавших Ризберрийский договор. Шесть семей в какой-то степени отличались друг от друга, но в основном они были похожи на клонов Кляйнфелтеров.

― Похоже, что такая отвратительная манера говорить так со мной, словно вы не знаете, кто я, присуща всем новым старейшинам совета. Или это новый способ оплакать Линдона Кляйнфелтера?

― Чт-что? ― взревел глава семьи Эларойден. ― Что это за тон?!

Это было несколько лет назад, когда в Наукэ был созван Великий Совет. Лиэне только-только была коронована и взошла на трон. Принцесса, на которую внезапно обрушилось столько дел и обязанностей, дрожала и выглядела испуганной.

Также ей было трудно смотреть прямо на шестерых дворян, которые ругали за регентство. Лиэне, которую они помнили, была юной девушкой, которая, нервничая и с трудом сдерживая навернувшиеся слёзы, сказала: «Я буду защищать свою корону».

Поэтому им нелегко было принять Лиэне, сидевшую во главе стола и говорившую им такие слова.

― Я отплачу вам за ваши слова. Поэтому думайте, прежде чем раскрывать свои грязные рты.

― Ха!.. Всего через несколько лет!

Эларойден широко раскрыл глаза. Но в них не было угрозы.

― Принцесса, вы звали?

Всё из-за тиваканца, который появился сразу же, как стало шумно, держа руку на рукояти меча.